Тайные некрополи Симбирска, или Где спрятаны массовые захоронения

В Ульяновске есть такие места, где без всяких опознавательных знаков покоятся тела нескольких сот невинных жертв политического террора советских времен. Вместе с иереем Алексеем Шалаховым – председателем Комиссии по канонизации святых Симбирской епархии, и протоиереем Владимиром Дмитриевым – настоятелем Богоявленского храма в Прислонихе, мы побывали там, где совершались массовые расстрелы жертв политического террора.

Все жертвы были приговорены на основании «совершенно секретных» приказов к высшей мере социальной защиты - расстрелу. Обязательным было «полное сохранение в тайне времени и места приведения приговора в исполнение» - так сказано в Оперативном приказе № 00447 от 30 июля 1937 года наркома внутренних дел Союза ССР Николая Ежова – правой руки Сталина. Его текст вошёл в «Книгу памяти жертв политических репрессий», которую издала прокуратура Ульяновской области в 1996 году.

По словам священнослужителей, только благодаря работе прокуратуры стали известны имена тех, кто пострадал от жестокого террора.

Как пишет Юрий Золотов - бывший главный прокурор Ульяновской области, во вступительном слове к «Книге памяти», «… на каждого из одиннадцати тысяч ста тридцати четырёх человек, ставших жертвами политического террора на симбирско-ульяновской земле, составлены персональные заключения о полной реабилитации, но в живых их практически не осталось…». Соответствующие документы получили только около 900 потомков, в том числе и семья отца Владимира. Под машину террора попал его дед.

Операция по репрессированию «бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников» в Ульяновске началась с августа 1937 года, собственно, когда вышел приказ наркома. Осенью аресты и посадки набрали обороты.

Тайный некрополь  37

Так называет отец Владимир бывшую южную свалку, или «валешку». Сейчас это территория в конце улицы Кирова за мостом через железную дорогу, около моторного завода, практически на волжском склоне, там находятся дачи.

- Здесь лежит мой дед Иоанн Ахматов - протоиерей, - тихо говорит, показывая на дачные участки, отец Владимир. - Он был настоятелем в селе Сурское, бывшем Промзино, до 1929 года, где его первый раз посадили. Потом он сидел в Куйбышевских лагерях полтора года. Затем его выпустили без права жить в Ульяновске. Семья скиталась по другим областям. На работу нигде не принимали. Он собирал старые ящики, вынимал гвозди, выпрямлял их и сдавал: жить на что-то надо было. А потом, когда вышла в 1936 году Сталинская конституция, где было сказано «о свободе вероисповедания», дед сказал: «Едем ближе к родным местам». И семья приехала в Мелекесс. Как-то раз, когда он вышел из храма после службы, к нему подошёл человек  и предложил сотрудничать по, так называемому, «Мелекесскому делу», стать осведомителем, иными словами доносить на других. Конечно, дед Иоанн отказался. Как мне тётка покойная рассказывала, по поводу этого он очень переживал. На Николу его всё-таки забрали, перевезли в Ульяновск и осудили.

Родного брата отца Иоанна, Дмитрия Ахматова, который служил в Германовском храме в Ульяновске, тоже арестовали. Под арест попал и Александр Тресвятский - муж их родной сестры, тоже священнослужитель. В это время из-за больной ноги он был прикован к кровати, лежал с камнем на вытяжке. Его прямо так и увезли.

Так получилось, что детство отца Владимира прошло там, где когда-то шли массовые расстрелы: он жил на улице Кирова, недалеко от Самсонихи, в Стрижовом овраге зимой катался на лыжах, а летом вся детвора там играла. А потом работал на моторном заводе художником-оформителем. Никто из родных не знал, как погиб дед. Семье сказали, что он умер в лагере из-за кровоизлияния в мозг. Даже была официальная бумага. Уже в перестроечное время пришло письмо, где было сказано, что Иоанн Ахматов расстрелян 18 февраля 1938 года. Кстати, именно этот факт стал причиной того, что Владимир Дмитриев стал священнослужителем.

По словам отца Владимира, всех осуждённых держали в тюрьме на улице 12 сентября и в приёмнике около старого вокзала. Вплоть до самого 1938 года шли аресты. Расстреливали – единично, тянули, никто не хотел брать на себя ответственность. К тому же приближалось празднование 20-летия Советской власти, которое отметили в декабре 1937 года.

Массовые расстрелы начались с января 1938, после январского пленума ЦК ВКП (б) и выступления Сталина, где, по сути, была дана отмашка. Самый пик кровавого террора пришёлся на февраль.

Всего в Тайном некрополе -37 покоятся более 1000 человек! Среди них мощи причисленных к лику святых священномученика Александра Телемакова, пресвитера, и преподобномученицы Екатерины Декалиной, монахини.

Вот строки из житий святых:

«В 1928 г. священника Александра Телемакова «раскулачили», отобрав все имущество. Семья, в которой было семеро детей, переселилась жить в церковную сторожку. 25 февраля 1932 г. отец Александр был арестован. Приговор: 5 лет концлагеря. Батюшка отбывал наказание на строительстве Беломорканала. Он едва выжил. В конце 1934 г. его досрочно освободили   по болезни. 24 декабря 1937 г. отца Александра снова арестовали. Обвинение гласило: «Телемаков, будучи недоволен на существующий Советский строй… вел усиленную агитацию за богослужение».

«После революции Спасский женский монастырь был закрыт, в начале 1920-х гг. в его  стенах разместили лагерь. Монахини разъехались кто куда. Рясофорные послушницы Екатерина (Декалина) и Анастасия (Фокина) стали жить в Симбирске, в маленьком домике, который стал для них монашеской кельей. Им было уже за 50 лет, они устроились на работу, однако вскоре их как «классовых врагов» уволили. Стали зарабатывать на жизнь рукодельем, из плодов своего сада они варили варенье и относили в детский приют. Так они жили до 1937 г. В 1937 г. НКВД «отыскало» в Ульяновске «контрреволюционную организацию», созданную якобы для свержения советской власти. Начались аресты священников и мирян. 18 декабря 1937 г. в маленький домик м. Екатерины ворвались чекисты…. Ночью с 17 на 18 февраля 1938 г. в подвале здания Ульяновского НКВД было расстреляно 78 человек, в числе которых были монахини Екатерина и Анастасия».

Тайный некрополь  73

Ульяновское НКВД до 1943 года размещалось в бывшем доме-особняке купца Сачкова. Сейчас этот дом №73 на улице Льва Толстого находится в собственности управления Симбирской митрополии.

- За стеной этого дома находятся захоронения нескольких десятков человек, репрессированных в годы «большого террора», - раскрыл страшную «тайну» дома отец Алексей, когда мы подъехали к старинному особняку. - Люди расстреливались и иногда хоронились здесь же в саду. Хотя большинство расстрелянных вывозились в места тайных массовых захоронений. Поэтому это ещё один наш некрополь, который мы должны помнить и должны, конечно, воздавать дань памяти нашим убиенным землякам.

Этот дом ещё называют «мёртвым». Трудно представить себе, как сказал один старый сотрудник госбезопасности, что творилось в обстановке особой секретности. Но есть документ, подтверждающий, что у «мёртвого дома» (в подвале горотдела с августа 1937 года по февраль 1938 года убили 1132 человека!) – мёртвый двор.

«Книга памяти жертв политических репрессий» хранит документ от 9 мая 1959 года. В нём сказано, что начальник УКГБ по Ульяновской области Назаров обратился к председателю КГБ СССР Шелепину с просьбой не утверждать передачу бывшего здания горотдела НКВД-МГБ  областному краеведческому музею. В связи с этим он приводит следующие основания: «Со слов старых работников и, в частности, бывшего коменданта тов. Романова, во дворе этих домов (авт.: по улице Толстого Управление КГБ имело пять домов, расположенных в одном дворе) приводились в исполнение приговоры к ВМН и здесь же в разных местах территории двора часть расстрелянных захоронялась, а в 1937 – 1938 годах в указанном дворе было зарыто несколько автомашин разных вещей (одежды, обуви, чемоданов и т.д.) расстрелянных. Со слов тов. Романова известен такой факт, когда в 1942 году при копке траншеи под фундамент санпропускника, на территории двора были обнаружены два трупа расстрелянных, на черепах которых имелись пулевые пробоины».

Тайный некрополь  30

Но первая волна репрессий прошла гораздо раньше, практически сразу после Октябрьской революции.

Как пишет во вступительном слове к «Книге памяти» Юрий Золотов, «…репрессии, террор против собственного народа были начаты не в годы «сталинизма», как об этом было принято говорить после «хрущёвской оттепели», а, по сути, с первых дней существования новой власти – с ноября 1917 года. Помимо массовых расстрелов без суда и следствия в годы гражданской войны, которые документально вообще никак не оформлялись, и о числе жертв которых сегодня мы можем лишь предполагать, только в нашей области 544 человека были незаконно подвергнуты репрессиям в 1918-19 годах и «пропущены» через военно-полевые суды, ревтрибуналы и коллегии ВЧК. 885 человек были незаконно репрессированы в двадцатые годы, 7638 – в тридцатые, на которые пришёлся пик беззакония, 2062 – в сороковые-пятидесятые и 5 человек в шестидесятые годы».

 Жертвами репрессий более чем на 70% были крестьяне и фабрично-заводские рабочие, о чем свидетельствует «Книга памяти», а также учителя, врачи, служащие, руководители предприятий, священнослужители разных конфессий.

Многие из них были расстреляны после 1929 года, когда началась принудительная коллективизация. Согласно архивным документам КГБ, мощи большинства из них покоятся около кладбища в Стрижовом овраге. Оно ещё известно, как особое больничное, «заразное».

Сейчас на этом месте нельзя найти внешних признаков того кладбища. На сильно заросшем диким кустарником склоне следы от бульдозеров, которые проводили противооползневые работы, мусор от пикников и могилки домашних животных.

На основании секретных материалов были составлены списки тех, кто покоится в этом Некрополе  30 – это примерно около 60 человек. Среди них - священномученик Александр Гневушев, причисленный к лику святых.

- С процессом коллективизации совпало массовое закрытие храмов в городе и селе, - напомнил отец Алексей. - И тогда было объявлено, что попы – это союзники кулака, вот поэтому были проведены репрессии против духовенства.

Согласно житию святого, Александр Гневушев служил в селе Бряндино. Он воспротивился снятию колоколов с церкви. Через несколько месяцев его арестовали и обвинили в сопротивление мероприятиям советской власти. Затем Гневушева вывезли в Ульяновск, где расстреляли и захоронили в Стрижовом овраге.

В 2015 году отец Владимир написал книгу «Тайные некрополи Симбирска» в надежде, что на месте расстрелов построят хотя бы часовню, где можно будет служить литургию и поминать наших новомученников и  исповедников.

Совсем недавно, после посещения митрополитом Симбирским и Новоспасским Анастасием этих мест, Симбирская епархия выступила с инициативой облагородить территорию, где были совершены массовые расстрелы, и привести в порядок места захоронений верующих, поставить памятные знаки - кресты. Для увековечения памяти подвижников планируется оборудовать мемориальную зону и построить храм.

Отец Алексей показал то место, где в скором времени появится храм:

- Храм в честь новомученников и исповедников земли русской будет построен недалеко от моторного завода и недалеко от того места, где находятся массовые захоронения расстрелянных во время репрессий  1930-х годов. Этот участок наиболее удобен с точки зрения доступа прихожан к нему. Люди должны знать о том, что здесь недалеко лежат неупокоенные мученики.

Никто не сомневается, что все «тщательно замаскированные» места тайных захоронений невинных жертв «разрешённого преступления» являются памятниками истории, которые должны охраняться. И мы должны помнить, что каждый «обнаруженный» в тайных некрополях имеет, прежде всего, имя ЧЕЛОВЕК. И с каждым надо поступить по-человечески.

Ирина Антонова.

Читайте и смотрите наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках и Вконтакте.