Александра

Как новорожденный ребенок вернул к жизни своих родителей.

Аня была пьяна и рожала. Она была к этому не готова, ведь до срока оставалось еще три месяца. Но ребенок решил появиться на свет. Появилась девочка, весила она всего килограмм. Аня повернула голову и смотрела на крошечное существо: «Она хоть выживет?». Женщина в белом халате, которая уже завернула девочку в пеленки и куда-то понесла, ничего не ответила.

Злость

По коридорам Новоульяновского роддома нервно ходил мужчина. Ждал новостей о своем ребенке. Рвался быть рядом со своей женщиной, но его не пустили. От мужчины тоже пахло алкоголем. Наконец дверь родзала открылась, вышла акушерка со свертком. Мужчина побежал за ней, стал заглядывать через плечо. Увидел крохотное личико. «Ань! - закричал мужчина в открывшуюся дверь. - Носик-то! Носик - твой».

Новорожденную девочку отвезли на «скорой» в Ульяновск, в отделение патологии новорожденных. После обследований стало понятно, что ребенок, хоть и недоношен, но абсолютно здоров. Крохотное существо оказалось сильным от природы. Назвали Александрой - в переводе с греческого «защитница людей».

Месяц Сашенька оставалась в больнице, на выхаживании. Ее наблюдали, доводили до безопасного веса. Родители, Аня и Толя, помятые, но уже трезвые примчались в больницу. Тогда они узнали, что девочку им могут не отдать.

В детской больнице, кроме стандартного набора врачей и медсестер, есть служба социальной помощи. Психологи и соцработники занимаются судьбой таких детей, как Саша. Сейчас им предстояло решить, куда отдавать девочку после выписки: в Дом ребенка или родителям. Елена Хвойницкая работает здесь несколько лет и с первого взгляда может определить, есть ли у  семьи шанс. Сегодня она назначила встречу родителям  Сашеньки.

В кабинет вошла Аня. Для своих тридцати она выглядела молодо: лицо бледное, припухшее, но все же миловидное.

- Аня, сколько вы пьете? - Елена начала без предисловий.

- Несколько недель.

- А вообще, в целом?

Аня помолчала.

- Давно.

- А теперь я расскажу, что с тобой скоро станет. Красота твоя совсем пропадет. Мужчина уйдет. Ты превратишься в бомжиху, Аня.
И никогда не увидишь свою дочь. У нас тут, знаешь, какая очередь из образцовых пар, которые не могут иметь детей. На твою девочку много кто заглядывается.

И тут Елена увидела в глазах женщины ту самую злость, которую хотела увидеть. Она поняла - за эту семью стоит побороться.

Психолог пригласила войти и Анатолия. Она рассказала паре, что еще не поздно все исправить. Нужно закодироваться от алкогольной зависимости, зарегистрировать брак, выйти на работу и доказать комиссии, которая теперь будет за ними следить, что они достойны быть родителями, что ребенок будет с ними в любви и безопасности. Мужчина и женщина переглядывались, держали друг друга за руку, молча уверяя друг друга, что все получится.

Вернулись в Новоульяновск и бросились искать деньги на кодирование. Занимали по знакомым, по родственникам, нашли двенадцать тысяч: по шесть на лечение каждого. Деньги нашлись удивительно быстро. Услышав цель, люди давали охотно.

Через несколько дней, отлежавшись после тяжелой процедуры, Аня вышла работать дворником, а Толя пошел мыть машины. Вычистить двор, отмыть машину - вычистить и отмыть свою жизнь. Такое вот сознательно-бессознательное.

Ремонт

Сашеньку решили не отдавать родителям сразу после выписки. Ее отправили в Дом ребенка, а за парой решили понаблюдать какое-то время. Елена Хвойницкая приехала к ним домой. Осмотреться, еще раз поговорить.

- Анатолий, ремонт делать умеешь? - Елена окинула взглядом замызганную комнату.

- Умею. Пока на зоне работал, четвертый разряд отделочника и каменщика получил, - Анатолий свое прошлое не афиширует, но и не отрицает. Прошлое уже не исправить. А вот начать все заново - можно. Он твердо решил это в первый же день свободы, когда вернулся в родной город и встретил Аню. Оба они были непутевые, но он увидел в ней ту же силу и принципиальность, что и в себе. Выбраться из прошлой жизни получилось не сразу. Нарисовались «старые товарищи», начались невинные поначалу застолья. Незаметно снова затянуло. А стимула жить иначе как-то не было. Но потом появилась Сашенька и стала их смыслом. Страх потерять ее оказался сильнее слабостей.

Елена продолжала ревизию квартиры:

- Так. Все бутылки выбросить, все консервы доесть и больше не покупать!

- Но в бутылках вода, я цветы поливаю, - стала оправдываться Аня.

- Не спорь, просто делай, как я говорю, - перебила Елена. - Бутылки и консервы - это символы: выпивка и закуска. Избавляемся от всего, даже от символов. Ты не должна держать в своем доме ничего подобного. Вари еду, а не покупай готовую! Представь, что у тебя уже живет ребенок. Его нужно кормить супом, а не килькой... Как ты вообще? - психолог сменила строгий тон на ласковый. - Что мама говорит? Поддерживает тебя?

- Мамка, да что мамка... - Аня сжала зубы, сдерживая слезы. - Такая же, как я. Или я как она, как правильнее-то сказать? Вот Толина мама поддерживает. Денег поначалу дала, на работу помогла нам устроиться. У меня ведь еще одна дочь есть, Танюшка. Семь лет ей, - вдруг разоткровенничалась сдержанная Аня. - Только бывшая свекровь меня лишила родительских прав. Да, были у меня запои. Но ведь не постоянно. Мы с ней играли, гуляли. И сейчас она приходит, плачет, говорит: «Мама, я хочу с тобой ночевать». А не дают теперь. Вы мне расскажите, что нужно сделать, чтобы восстановить родительские права. Я все сделаю. Можно ведь, я уже узнавала.

Открытки

Третий месяц Саша находится в Доме ребенка. Родители приезжают к ней, как только появляются какие-то деньги. Везут подгузники, еду. Стараются наглядеться на дочь, запомнить ее до мелочей за короткие минуты свидания. Потом Аня плачет всю дорогу, весь вечер. Ночью просыпается от тревожных снов: вот дочка улыбается ей, тянет ручки, но кто-то берет малышку и уносит прочь. Толя обнимает вздрагивающую жену и шепчет: «Все будет хорошо. Скоро мы будем все вместе. Я никогда не оставлю вас».

Пара снова встречается с психологом.

- Аня, ну как дела, рассказывай.

- «Друзья» опять приходили. Я им сто раз говорила, что мы не пьем теперь. Так они хлеба стали просить. Мол, не откажешь же ты нам в хлебе.

- Ты же понимаешь, что это провокация? Где закуска - там и выпивка.

- Понимаю. Выгнала я их.

- Как выгнала?

- Ну как-как. Матом, - Аня хитро улыбается и становится от этого еще красивее.

Комиссия решила вернуть девочку в семью. Воодушевленные новостью, Аня и Толя бросились покупать коляску, кроватку, детские вещички. Хотя много покупать не пришлось: добрые люди весь шкаф забили вещами для малышки.

Толя доделывает ремонт. Вот докрасил балкон, устроил перекур.

- Как хорошо у тебя получается, сосед, - здоровается мужичок с улицы.

- Обращайся. Сделаю скидку по-соседски, - реагирует Анатолий. И прикидывает в голове идею: «А что? Ремонт - это неплохой бизнес».

Аня с радостью встает утром, моет голову, надевает платье, а не растянутую футболку и трико, как раньше. Идет на работу, а потом встречается со старшей дочкой. Перед каждой встречей Таня рисует открытку в подарок маме: то с сердечками, то с цветами, то с солнышком. И пишет внутри стихи (на фото). По-детски нескладные, но смысл их такой: что бы ни случилось, мама, я все равно тебя люблю.

- Когда приедет Сашенька? Я хочу с ней поиграть, - девочка ест мамин суп и болтает ножкой.

- Скоро, дочь, скоро, - Аня целует ее в макушку и бережно ставит новую открытку в сервант.

Тепло

Елена Хвойницкая едет в гости к своим подопечным и в этот раз особенно волнуется. С ней едут журналисты. Уже неделю младшая девочка живет вместе с родителями. Анна и Анатолий согласились рассказать свою историю без прикрас: «Мы ведь не одни такие. Может, кому-то поможет наша история вернуть ребенка. А если злые языки обсуждать будут?  Да наплевать!».

Злые языки встречают прямо у подъезда.

- Телевиденье? Местное? Вы куда это? Аньку, что ли, снимать? - зло хмыкает женщина без возраста.

- Местное, местное, - холодно откликается Елена. - Ой, если я расплачусь, вы, пожалуйста, не снимайте, - обращается она уже к журналистам. - Сколько лет работаю и каждый раз плачу. Близкие ругают меня, говорят, чтобы я не пропускала через себя все эти истории. Но как иначе-то? Иначе я не могу.

В доме Толи, Ани и Сашеньки тепло. Пахнет едой и мылом. В комнате много живых цветов, на балконе сушатся пеленки. В углу стоят банки с заготовками на зиму. На столе - конфеты и сушки. Аня сидит в кресле и бережно держит дочку. Толя собирает коляску, чтобы выйти погулять.

- Ну что, какие планы на жизнь? - улыбается Елена.

- Расширяться в жилищном плане надо, - откликается из прихожей Толя. - Скоро Танюшку забирать, надо чтобы всем место было. Пока копить не получается. Но есть у меня мысли насчет подработок.

- Как Толя любит тебя, вот и старшую дочку принял. Цени.

- Ой, они без ума друг от друга, - расплывается в довольной улыбке Аня. - Я все говорю, что у меня не два ребенка, а три. Как начнут все вместе играть и беситься, не остановишь.

Все улыбаются. Малышка, осмотрев внимательно все лица, вдруг тоже широко улыбнулась.

- Прелесть какая, - Елена, как и обещала, расчувствовалась, - на кого похожа-то? что-то не пойму.

- На Толю, - расцветает Аня.

Толя берет дочь на руки и несет к коляске. Замирает на полпути, смотрит ей в лицо:

- Носик, Ань, носик - твой.

Справка «Ульяновской правды»
Благодаря работе служб профилактики количество детей-отказников, оставленных женщинами в роддомах, за последние три года в области сократилось более чем в два раза: если в 2012 году было 67 отказов, то в 2014 году - только 30 случаев. В первом полугодии  2015 года зафиксировано двенадцать случаев, при этом семь отказов удалось предотвратить сотрудникам медико-социального отдела.

Екатерина Нейфельд

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и MAX.