Преступность как субкультура. Как попадают в околокриминальные группы
Ulpravda.ru продолжает цикл публикаций о деструктивных сообществах Ульяновской области. Очередной материал – об околокриминальных сообществам (по материалам Центра предупреждения распространения идеологии терроризма и экстремизма).
Тема эта в прессе сильно мифологизирована – пока одни СМИ берут «анонимные интервью» у вроде как членов преступных групп, другие, вслед за полицией, говорят, что «А.У.Е.*» – интернет-вымысел. В действительности криминальная субкультура – это жаргон, татуировки, музыка, манера поведения и специфические ценности, сформировавшиеся в местах лишения свободы. Уровень вовлеченности в нее подростков проверяется в беседах и с помощью специальных тестов.
Движение «А.У.Е.*» – подчеркнем, именно как субкультура – в среде подростков действительно существует. Связано ли оно со взрослой организованной преступностью – вопрос, на который в рамках пособия не ответить.
Попадают в это движение подростки по-разному – некоторые живут в неблагоприятных условиях, некоторые – испытывают недостаток любви родителей, отчужденность, третьи не знают, чем себя занять. Их практически ничего не объединяет, отмечают психологи. Чего хотят от жизни? Не знают. Самые «отпетые» собираются стать «ворами в законе», остальные – живут одним днем. К чему это все приводит? К колонии, как правило. Которая встречает их совсем не так, как они представляли это себе по постам в «ВКонтакте» и видео на YouTube.
По всем внешним признакам «А.У.Е.*» моделирует взрослые криминальные структуры. Однако в действительности это скорее деструктивный социальный культ – наравне с «Синим китом», «Колумбайном» и десятками экстремистских организаций. Эстетика значения не имеет. Механизм мы уже описали: «подросток не может найти себя – подросток черезИнтернет или знакомых попадает в неформальную группу с асоциальными установками».
Но если эти движения так похожи по своему механизму, почему именно сейчас возникли они все, волнами сменяя друг друга? Ответ, к сожалению, очевиден: подростки, особенно из малообеспеченных семей, ограничены в способах досуга и самореализации, не видят перспектив в жизни, смысла в работе и образовании, лишены общих идей, а структуры, призванные работать над этим, катастрофически ограничены в средствах и кадрах, забюрократизированы. Накладываются и личные психологические обстоятельства.
В качестве вербовщика и неформального лидера в группах этой категории выступают так называемые «старшие», «смотрящие», однако существовать субкультура способна и без них – в качестве виртуального конструкта.
Иными словами, в социальной сети группа есть, в реальности – нет. В чем же ее опасность, если реальных преступлений подростки могут и не совершать? Проблема в том, что зараженность криминальной идеологией приводит к изменению взаимоотношений с институтами власти и обществом, показному нигилизму – отказу от образования, официального трудоустройства в дальнейшем, сотрудничества с органами исполнительной власти.
В перспективе это приводит к тому, что подросток теряет доступ к социальным лифтам, а дальнейшая радикализация поведения по криминальному аспекту приводит к совершению реальных преступлений.
Методы противодействия
Они разительно отличаются от методов противодействия идеологии политически, религиозно радикальных групп. Там мы писали о том, что разъяснительная работа будет деструктивна, подросток не станет слышать и слушать, что нужно бороться с предпосылками. В случае с криминальной субкультурой именно разъяснение всех последствий ее принятия и всех ее аспектов и будет самым верным методом противодействия.
Дело в том, что эта субкультура является наиболее прагматической из всех молодежных, наименее связанной с образом желаемого будущего, совершенно не связанной с метафизикой и зачастую не связанной даже с реально невыносимыми жизненными условиями. Предпосылки ухода в «А.У.Е.*» являются социально-экономическими или культурными. Подросток, склонный из всего многообразия деструктивных направлений попасть под влияние именно криминальной идеологии, мыслит наиболее объектно ориентированно, поэтому в этом случае жесткая беседа будет действительно эффективна. Делать акцент стоит на том, что:
- Доходы от совершения правонарушений на улично-дворовом уровне на самом-то деле не сравнимы с доходами от законной деятельности. Предложить посчитать, сколько за сутки (и с каким риском) сможет заработать уличный хулиган, и сравнить это с доходами, скажем, оператора станка ЧПУ. Указать на то, что недополученный доход за время, проведенное в местах лишения свободы, сводит всю экономическую целесообразность преступлений на нет.
- Трудозатраты на совершение уличных правонарушений в XXI веке даже выше, чем таковые при честном труде. Множество новых факторов (вроде видеонаблюдения) при неотвратимости наказания обессмысливают (а акцент делать нужно в прагматическом ключе – то есть именно на том, что криминальная субкультура нерациональна) совершение краж и разбоя.
- Предложить определить перспективы карьерного роста дворового бандита, потолок заработка и возможность содержать семью при нем.
Иными словами, подростку необходимо объяснить, что уличный преступник – это человек недалекий, выбирающий более трудный путь к менее достойной награде исключительно потому, что возможности выбрать другой у него не было. Сейчас такие возможности есть.
Ну а что касается так называемой романтики криминалитета, рекомендуем «Очерки преступного мира» Варлама Шаламова. Литература совсем не детская, но может подействовать на подростка отрезвляюще. Тем более что фактор ее «недетскости» увеличит уровень доверия к ней.
«Карфаген должен быть разрушен, а блатной мир – уничтожен!».
*Запрещенная на территории РФ организация
Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.