Перегрузка

Можно, этот текст будет называться как какой-нибудь голливудский экшн? А вступление будет похоже на трейлер. И состоять он будет из сцен и кадров разной длины. Потому что те действия, которые я буду описывать, в кино совершаются гораздо чаще, чем в жизни. Если вы, конечно, не «водитель» истребителя. Именно его место я примерила на себя в эти выходные.

Сердце в животе
Я сижу на шкафу и плачу. Мне десять лет, я играю в прятки с подружками. Нашла идеальное место для укрытия - наверху. Но теперь сижу и боюсь слезть. До тряски боюсь высоты. Если бы в этот момент с неба спустился Вестник из будущего и сказал, что однажды я полечу на реактивном самолете, где от облаков меня будет отделять лишь стеклянная крышка, а внизу будет тысяча метров воздуха, я бы разрыдалась еще больше. И оставшиеся годы избегала бы людей, боясь встретиться с теми, кто по каким-то причинам заставит меня сделать это. В тот день Вестник не спустился. А несколько лет спустя я поняла, что мою жизнь определяет качество, которое сильнее любых страхов - любопытство.
- Катюша, привет. Ты проснулась? - звонок редактора застал меня в момент отглаживания рубашки.
- Здрасьте, Ирина Михайловна. Угу, проснулась, - зажимая телефон между ухом и плечом, продолжаю возить утюг по ткани.
- Сейчас проснешься еще больше. Организаторы субботнего авиашоу предлагают нам сделать репортаж из кабины пилота. Ты готова на «мертвую петлю»?
Медленно откладываю утюг, освободившейся рукой держусь за живот: кажется, туда провалилось сердце. Мозг принимает решение быстрее, чем оно возвращается на место:
- Конечно, да! - кладу трубку, не запомнив ни слова организационной информации. - Представляешь, завтра я лечу на истребителе. Только маме пока не говори, - наблюдаю, как меняется лицо мужа. Отдаю ему рубашку, у которой один рукав так и остался не поглаженным.

Пять «пуль»
- Ну что, готова на подвиги? - тон редактора говорит о том, что она может отказаться от эксклюзивного репортажа во имя душевного и физического здоровья своего корреспондента.
- Пусть меня вырвет, но я полечу.
- Не боишься?
- Сначала казалось, что нет. Но потом полночи уснуть не могла. И тогда поняла, что боюсь…
Субботнее утро выдалось нелетным. Всю ночь шел дождь. Небо серое и тяжелое. Но на небольшом «островке» над аэропортом «Восточный» чудесным образом не было туч. Проверив «трассу», летчики сообщили, что авиашоу быть! Люди потекли на смотровую площадку. А нас встретили спонсоры праздника, ульяновский и московский представители, два Алексея.
Слева - стоянка самолетов. В глаза бросается пятерка красивых черно-желтых самолетов пилотажной группы «Русь».
- На них полетите, - говорит московский Алексей, отследив мой взгляд. - Л-39. Средняя скорость - 650 километров в час.
- Они похожи на пули, - не могу оторваться, в десятый раз разглядываю их форму, детали. Но Алексей уже тянет меня на площадку, надо решить технические вопросы.
- Здравствуйте-здравствуйте, погода не очень, ну ничего, основные фигуры мы вам покажем. А вообще, знаете, есть выход всегда. Если ребята «не дотянут», вытащим на сцену длинноногих девушек, пусть рвут на себе майки и кричат: «Мы любим летчиков!» - еле успеваю воспринимать стремительную речь менеджера пилотажной группы Владимира Давидовича. Наверное, пилоты скоростных самолетов выбирали себе помощника, оценивая его скорость во всем.
За минуту вылив на нас груду полезной информации, Давидович говорит, наконец, что полетим через четыре часа, уже после основной программы, и связывает нас с командиром.

«Золотая бочка»
Выпуская разноцветный дым, пятерка истребителей проносится над головами зрителей и скрывается в облаках. Через несколько секунд возвращается, перестроившись в новую фигуру. Потом еще раз в новую. И еще. И еще… Вдруг один самолет отделяется и начинает вертеться вокруг своей оси, оставляя после себя золотистые облака. «Русь» демонстрирует ульяновцам новую фигуру высшего пилотажа под названием «Золотая бочка». Упрощенный вариант этой фигуры - полубочку - пилоты сделают через несколько часов, когда я буду с ними наверху.
Наблюдая, как легко координируются в небе машины, держа крошечную метровую дистанцию, у меня возникают два вопроса. Первый, простой и естественный, «как?!» А второй - «зачем?» Зачем люди добровольно делают это каждый день? Это ведь физически неприятные перегрузки. Это реальная опасность для жизни. Два летчика, которые летали в составе «Руси» в девяностых, погибли, отрабатывая новые фигуры, - об этом я почитала накануне в Интернете. Лучше бы не читала.
Зрители кричат от восторга и машут летчикам. Сотни объективов устремлены вверх. Пилоты делают прощальный круг и стремительно разлетаются. Люди бегут на «стоянку» встречать героев.
Когда крепкие мужчины вылезают из кабин, замечаю, что у них все же слегка дрожат руки и ноги. Они хлопают друг друга по плечам, обнимаются, и взгляды у них такие, как будто они впервые летали: возбужденные, даже слегка безумные. Народ аплодирует, а летчики поднимают вверх кулаки, трясут ими, улыбаются.

«Смотри, это катапульта»
- Анатолий Михалыч, возьмете на борт девушку? - ульяновский организатор «достал», наконец, для нас командира.
- Конечно. В ней веса-то нет, мы ее и не заметим, - Анатолий Марунько шутит без улыбки. Спрашивает: «Полеты нормально переносишь?».
- Не знаю. Я никогда не летала.
- Вообще? Даже на гражданских?
- Вообще не летала.
- Ну, отлично! Предупреждаю: после сегодняшнего дня тебе будет скучно летать всю оставшуюся жизнь. Готова?
- Угу.
- Знакомься, это наш левый ведомый Михаил Колле. Будет твоим наставником.
Непроизвольно протягиваю руку для пожатия. Наверное, потому что секунду назад скомандовала себе: «Все! Соберись и будь мужиком!»
Блестящий черный шлем, который принес Михаил, оказывается велик. Он отдает мне свой. Помогает забраться в самолет, приговаривает: «Я таких, как ты, девчонок уже катал. Ууух! Черти! Даже здоровые мужики зеленые из кабины вылезают, а им хоть бы что», - эта фраза мгновенно меня успокаивает. Усаживаюсь в кресле поудобнее.
- Смотри-ка, сразу правильно за ручки схватилась. Это катапульта. Если я скомандую «Катя, катапультируемся», прижимаешь голову к спинке, давишь на эти рычажки и изо всех сил тянешь на себя. Кресло вылетит на восемьсот метров вверх, раскроется парашют. Если вдруг не раскроется, вот кольцо, дернешь, - Михаил объясняет это таким будничным тоном, будто учит, как правильно делать бутерброд. - Но ты не волнуйся, это может и не понадобиться. Повтори все, что я тебе сказал.
Михаил объясняет, что значит каждый датчик, показывает, как работает радиосвязь, разрешает слегка держаться за ручки управления. И напоследок говорит, что справа лежит пакетик. На всякий случай.
Техник проверяет, крепко ли меня пристегнули, и закрывает над нами стеклянный купол…

Игрушечный город
Как мы оторвались от земли, я не почувствовала. В наушниках слышу, как пилоты переговариваются с диспетчером и между собой: цифры, терминология, Михаил, тоже по рации, переводит мне на «русский»:
- Сейчас наберем высоту, заложит уши, это нормально. Как у тебя там дела? - по голосу слышу, что он улыбается.
- Хорошо. Отсюда все очень красиво…
Несколько секунд спустя уже смотрю на город с высоты птичьего полета. Аккуратные домики, огороды, ручейки, - поймала себя на мысли, что улыбаюсь и не могу убрать с лица эту улыбку. Когда пятерка начинает покачиваться в «полубочках», визжу от восторга и чувствую, что пристегнули меня все-таки не достаточно крепко, - на виражах слегка отрываюсь от сидения.
Под облаками, над облаками, сквозь облака пролетели мы над всем Ульяновском. Сверху машины и поезда кажутся игрушечными: вот-вот прижми пальцем и покатай, как в детстве. Скорость 500 километров в час ощущается как 50 километров в час на машине. Ты летишь, как будто паришь. И ни о чем не можешь думать в этот момент.
Через полчаса мы вернулись на «Восточный». Перед тем как пойти на посадку, группа решила сделать «фонтан» - это фигура, когда истребители идут резко вверх и расходятся в разные стороны.
- Катюша, сейчас будут перегрузки. Как почувствуешь, что тебя прижимает, напряги пресс. Это займет несколько секунд. Поняла?
- Поняла. - Деваться мне некуда. Остается напрячься и терпеть. В наушниках раздалось страшное «Ррраз - двааа!», и через секунду я поняла, что значит «перегрузки». Наверняка вы смотрели фантастические фильмы про машину времени. Вот корабль здесь - а потом вспышка света - и он уже в другом месте. Такой же, как в подобных кадрах, яркий свет со всех сторон - это первое, что ощущаешь. Потом кажется, что на тебя давит воздух, что тебя размазывает по кабине, а когда все это отпускает, скорость и высота снова уменьшаются, хочется выплюнуть внутренности. Что я и сделала, быстро вспомнив, что справа пакетик.
Финальный круг я летела уже совершенно «розовым» и счастливым человеком. Изо всех сил запоминая эти виды и ощущения, которые вряд ли когда-то повторятся.
- Как себя чувствуешь? - бодрый голос пилота возвращает меня к реальности.
- Жива!
- Молодец! Умница! - ободрение сливается с шумом мотора…
Когда мы спустились с небес на землю, я передумала задавать свои два вопроса. Ответ на первый нашелся сам собой, я все слышала в наушниках. А второй теперь начал казаться мне очень глупым. Зачем летать? Затем, что сделав это однажды, ты начинаешь невыносимо хотеть в небо снова, спустя лишь несколько минут после приземления.
Екатерина Нейфельд
Фото Павла Шалагина

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.