«НЗ слопали до боя, чтоб не пропало, если убьют». Дневник комбата Сталинградской битвы
Тема Сталинградской битвы болит в душе и не отпускает, ибо все больше информации вбираешь в себя из различных документальных и книжных источников, а также из местных архивов и музеев.
Сегодня, к примеру, для меня находкой стала недавняя документальная выставка в музее-заповеднике «Ульяновск - родина Ленина», приуроченная к 75-летию Сталинградской битвы. Она невелика по объему, но удивительна по своей глубине и названию - «Дневник солдата». Это взгляд на великое сражение участника сталинградских событий Александра Завражнова, который в свои двадцать лет оказался на войне с первых ее дней. Сначала отступал до Сталинграда, а затем шел, сражаясь, на Запад, до Берлина. За боевые заслуги в ходе Сталинградской битвы танкист Завражнов был удостоен звания «гвардеец», был награжден медалью «За оборону Сталинграда».
Жителя Ульяновска, участника Сталинградской битвы Александра Васильевича Завражнова не стало среди нас еще в 2008 г. Но его фронтовой дневник, а также фотографии из семейного альбома и личные вещи фронтовика, бережно сохраненные его сыном, ульяновским педагогом Петром Завражновым, составили основу той музейной экспозиции с названием «Дневник солдата». В трудночитаемых от времени записях, которые сын фронтовика продолжает технически восстанавливать буквально построчно, ежедневные наблюдения и впечатления воюющего солдата.
Полистай и ты, дорогой читатель, октябрьские записи 75-летней давности.
2 октября 1943 года
Вывели наконец-то в тыл… Приказали быть в Василькове. На немецкой карте два Василькова. Большое и Малое. Оба фрицы сожгли. Даже печек не осталось. Один колодец с журавлем остался. Даже ведро висит. И как оно уцелело? Деревни несколько раз переходили из рук в руки. Везде битая техника - и немецкая, и наша. Из оврага на околице воняет мертвечиной. Видимо, там плохо закопали убитых.
Встали км в пяти в Грачевниках. Здесь боев не было. Немцы, уходя, не успели спалить село. Кроме сухарей, ничего нет. НЗ слопали до боя, чтоб не пропало, если убьют.
Будем жить в бывшей мастерской. Тут шили полушубки. Есть печка. Грели воду и стирались. Мылись на улице. Холодно и сыро. У местных еды мало. Дали только сухой кукурузы.
Нашли ящик с немецкими сигаретами. Дрянь. Бумага, пропитанная никотином. Их выдавали пленным. Но ничего другого нет. Сварили опавшие листья малины и вишни. Допили остатки «наркомовских». Назначил караулы.
4 октября 1943 года
Нездоровится. Рана руки саднит, и перевязать было нечем. Местные отвели к какой-то бабке. Та намазала чем-то и перевязала холстиной. Сказала, что заживет. Игрался с приблудившей кошкой. Местные помогают чем могут. И одежку починять помогают, и воду приносят, и дровами поделились. Лес-то км в трех от села. Отлили им литра три солярки.
Все спрашивают, не вернутся ли фашисты? Фрицы всю живность извели. Даже собак постреляли. Пятерых девок посильничали и рухлядь из скрынь - сундуков поотбирали. А человек пятьдесят угнали в неметчину.
Каждую ночь проверяю караулы. Кормовой пулемет переставили на курсовой. Отверстие забили деревянной пробкой. Ноги постоянно сырые. Сушим портянки ночью, а к обеду сапоги опять насквозь.
5 октября 1943 года
Ездили в лес за дровами км за три от села. Нашли много костей человеческих и голов. Их сильно объели волки и лисы. Дратвин Мишка нашел женскую ногу в чулке. Местные рассказали, что в лесу немцы танками рвали на части пойманных партизан. Мы вырыли могилу и похоронили все, что нашли.
Сыпет мелкий дождь. Топим печку. Валяемся. Рука не болит.
6 октября 1943 года
Ночью началась сильная артиллерийская стрельба. Фронт рядом. Всего 10 - 12 км. Может, немцы наступали? Для «Тигра» это 20 минут хода. Подогнали танки ближе к домам для маскировки. Не спали. Лил дождь. Люк от попадания сдвинулся и закрывается неплотно. Рукав комбинезона вымок.
Утром приказал рыть капониры. Танки надо было закопать по башни. Лопаты собирали по дворам. Население от немцев натерпелось и охотно помогает. Сварили на всех банный котел картошки с американской колбасой.
Днем мимо шли подводы с ранеными, которые ругали нас матерно. Мол, отсиживаетесь в тылу. Фронт перешел в наступление. Это и по стрельбе слышно - она удаляется на запад. Попросил у санитара бинт. Не дал. Просил взять с собой Генку Жирова. Он контужен. Не взял. Сказал, что тыловых шкур не лечит.
Рану на руке лечит местная знахарка. Мажет какой-то мазью и что-то шепчет. Вроде бы заживает.
9 октября 1943 года
Умер Генка Жиров. Заряжающий на тридцатьчетверке у Смирнова. В бою он был без шлема и сильно ударился головой о броню. Говорил, что голова сильно болит. Все время лежал и почти не ел. Утром встали, а он уже окостенел. Похоронили на сельском кладбище. Хоронили без гроба. Завернули в плащ-накидку солдатскую. Я сказал прощальное слово. Стреляли в воздух. Бабки пели что-то церковное. Кто-то из женщин плакал. Поминали здесь же, на кладбище, вареной картошкой и самогоном.
10 октября 1943 года
Вчера вечером через Грачевники шел наш полк. Присоединились и стали третьим батальоном. Я стал комбатом. Офицеров в полку всего четверо. Командир полка майор Тарзимянов сказал, что полк будет пополнен в городке Рощщупкино, куда прибывают резервы.
14 октября 1943 года
Присутствовал при казни изменников Родины. Солдаты комендантского взвода повесили 16 полицаев. Из них - 4 женщины. Одна плакала и падала на колени. Но комендантские солдаты свое дело знают туго. Повешенье заняло каких-то 10 минут. Население городка смотрело молча. У меня тоже никаких эмоций не было. Трупы казненных висели весь день. Вечером их сняли и куда-то увезли.
Ходил в медсанбат. Руку перевязали в последний раз. Купил в военторге одеколону, печения и папирос. Полк пополняется людьми и всяким припасом. Машины приходят почти все из ремонта. Пополнение людское большей частью воевавшее. Офицеры же - пацаны из шестимесячных училищ. Комполка воет. Что делать с этими «щенками»? Кроме желания попасть в бой, у них в башках ни хрена нету. А ведь в бою думать надо.
Приказом по армии меня назначили начштаба полка. А у меня всего-то семь классов, два курса ветеринарного техникума и полуторогодичное училище. Высоко ты, Санька, взлетел.
22 октября 1943 года
Получил ответ на запрос о судьбе младшего брата Ивана. Из Смерша 3-го Украинского фронта ответили, что он был убит 16 октября 1942-го и похоронен в братской могиле в районе станицы Чир в 150 м левее моста. Бедный мой братик. Вспоминается, как ходили с ним рвать травку для кроликов. Ему было-то года четыре. Устал, плачет. Волоку его за руку, ведь ночь скоро, сахару обещаю. Едва исполнилось ему 18 лет весной 42-го и тут же - на фронт. Как он встретил свою погибель - неизвестно. И похоронен ли он по-людски?
Переслал смершевское извещение об Иване домой. Маму с отцом жалко. Брат Федор пропал без вести тем же летом, Иван погиб. С Федей есть хоть надежда: может быть, ранен и лежит в каком-нибудь селе без документов. Но надежда слабая. Сам не одну сотню таких извещений написал, что пропал, мол, ваш сын без вести. Танк стоит сгоревший, а из экипажа один или два обгоревшие, как головешки. Остальные, может статься, раненые по кустам расползлись и там померли. Санитаров-то один-два на 100 человек. Где им всех раненых собрать! Особенно из подбитых танков. Заглянут в люк для очистки совести, гукнут, есть, мол, кто живой, и - дальше. В наступлении-то раненых тысячи. Если ранен нетяжело, до медсанбата доберешься сам. Или такие же калеки, как сам, помогут. Может похоронная команда найти или «трофейщики».
Кстати
В ульяновском и оренбургском памятных многотомниках «Солдаты Победы» о солдате Александре Завражнове, выжившем в том пекле на Волге и дошагавшем потом до Берлина, - несколько биографических строк. Но сыном, школьным историком Петром Завражновым, составлена документальная уточненная биография своего отца - одного из многих тысяч россиян, бившихся за Сталинград.
Лидия БЕРЧ
Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.