Есть такая профессия – спасать жизнь

Сегодня все кому не лень ругают отечественное здравоохранение. Мол, деньги за просто так дерут, в больницах очереди огромные, обслуживание хамское и многое другое. Да, есть такие случаи, но в большинстве своем врачи нам каждый день помогают вылечить болезни и травмы, спасают жизни. Особенно люди в белых халатах не щадят себя в полевых условиях в военное время. О своей судьбе и о том, как тяжела работа медработника, рассказала «Народке» лаборант медроты с высшей категорией 31-й ОДШБ Наталья Геннадьевна Поддубная.

– Как случилось так, что вы связали свою жизнь с медицинской профессией?

– Когда я училась в школе еще на Украине (село Раздольное, совхоз «Богатырь»), мой старший брат хотел стать десантником. Мы были семьей спортивной. Нас очень строго держал папа. Он хотел, чтобы его дети связали свою жизнь с военной службой. Я в то время занималась дзюдо, у меня даже были разряды. Ближе к окончанию школы по согласию папы я отдала документы в военкомат, чтобы поступать в училище связи. Брат в это время уже учился в Рязанском училище. Мама все узнала и заставила меня забрать документы из училища. Потом я хотела поступить на учителя физкультуры, поскольку одно из образований мамы педагогическое, а второе, кстати, медик. Меня в итоге уговорили поступать на медицинский факультет. Я поехала в Москву и не прошла в Первый медицинский по баллам. Приехала в Рязань – там целевой набор шел, и брали своих. Я вернулась на Украину и поступила в Макеевское медицинское училище на факультет «Фельдшер-лаборант». Отучилась три года и приехала работать в свою районную центральную больницу. От больницы уже я поступила в мединститут.

– Как вы попали в Ульяновск?

– Когда я училась на медфаке, брат вышел со мной на связь и предложил приехать к нему. У меня на тот момент не было никакой личной жизни и ничто меня не держало в селе, поэтому я согласилась, ведь, по сути, исполнялась моя мечта. Он в то время служил в Кировабаде в составе 104-й дивизии, потом их вывели в Ульяновск. Я написала заявление на увольнение в больнице и прилетела в Ульяновск ближайшим самолетом. Это было в мае 1993 года. Вот так я оказалась здесь.

– За свою профессиональную карьеру вам довелось работать в Югославии. Каково там было?

– В 1997 году я уехала к маме на Украину – она сильно болела. Наш командир госпиталя мне позвонил и предложил ехать в командировку на боевые действия в Югославию. Я согласилась. Там я пробыла год. Условия пребывания были спартанские: жили мы в казармах с двухъярусными кроватями. Будучи лаборантом, я выезжала на заборы воды по блокпостам. Местная вода была не очень пригодна для питья, поэтому приходилось ее все время проверять. Кроме того, у раненых я брала анализы для исследования.

– Женщин вместе с вами работало много?

– Нет, женщин на войне всегда мало, потому что это не женское дело.

– Я знаю, что у вас есть благодарственная грамота за спасение раненого. Как ее получили?

– Во время боевых действий к нам в медицинский взвод поступили двое раненых. Пока врачи одному парнишке оказывали первую медпомощь, я у него взяла анализы на исследование. По ним я нашла проблемы с почками, а визуально врачи не смогли это определить, потому как не было УЗИ. Я сказала докто-
рам, что у него произошел отрыв почки. Через полчаса прилетел вертолет и забрал раненого в больницу, где уже подтвердился этот диагноз. После этого в части меня наградили грамотой за спасение жизни раненого.

– Наталья Геннадьевна, страшно было работать в условиях боевых действий?

– Вообще-то нет. Там была более или менее спокойная обстановка. Естественно, что в психологическом плане было тяжело, потому что мы жили и работали за колючей сеткой. Нельзя было никуда выезжать, кроме как по службе. Практически всегда нас заставляли ходить в полном обмундировании и бронежилетах, а на улице плюс 60 градусов. И в такой ситуации ты всегда живешь с мыслью о доме, потому что в любой момент можно пострадать или вообще погибнуть. И все равно в сравнении с Чечней, где я была, это были цветочки.

– Как вы попали в Чечню?

– В 2000 году меня туда отправили по распределению. Получилась так, что я как бы на халяву оказалась на своей родине, потому что несколько лет в детстве я жила в Грозном – у меня папа оттуда. Когда мне было 8 лет, наша семья пере-ехала на Украину. В итоге меня начальство поставило перед фактом, что я туда еду. Сначала мы прибыли в город Моздок на поезде, затем нас в горы переправили на вертолете. Там меняли медбригаду. Мы были первыми женщинами, до этого женского пола в части не было. Разгрузились, осмотрелись. Нам показали палатку под землей, где мы будем жить. Первая ночь на новом месте оказалась самой страшной. Стоит печка, бегают мыши и крысы, и, самое главное, постоянно стреляют. Мы с девчонками лежали в бронежилетах с автоматами и не могли сомкнуть глаз. Чтобы хоть как-то успокоиться, начинали петь и тем самым отвлекались от этого кошмара, который происходил вокруг. Потом ко всему привыкли. Самое интересное, что бывало так: сейчас ты сидишь с человеком и разговариваешь, смеешься, обсуждаешь дом, а через час его привозят мертвым. И сколько было таких случаев! Вот в такой ситуации ты и начинаешь ценить жизнь.

– Есть ли на вашей памяти такой случай, когда сама судьба спасла человеку жизнь?

– Кстати, да, есть. Я вышла по заданию с разведротой. Там, внизу ущелья, была высохшая речка, и мы двигались колонной с бронетехникой вдоль нее. Со мной рядом ехал молодой доктор, и у него было радио, по которому он ловил волны. Вдруг нам кричат бежать к машинам. Оказывается, колонну со всех сторон обложили чеченцы. В этот момент можно было прощаться с жизнью. Доктор вдруг услышал по радио, что чеченцы переговариваются между собой и кричат: «Крокодилы, крокодилы, уходим...». В этот момент над нами пролетают «вертушки», и мы понимаем, что спасены. Вертолеты спугнули противника, хотя они пролетали по этому маршруту чисто случайно. В общем, это было мое второе рождение.

– Сложно осознать, что ты на войне?

– Там жизнь идет совершенно по-другому. Психологически настраиваешься на то, что тебя в любую минуту может не стать. Странная ситуация, но чувство самосохранения куда-то исчезает. Был такой случай, что приехали к нам в расположение и сказали, что нужно срочно с места обстрела забрать тела ребят. Я даже бронежилет не надела, схватила из палатки все, что было нужно, и побежала. Только потом уже осознала, что день для меня мог закончиться печально.

– Вас чему-то научила вой-на?

– Ценить жизнь, каждую минуту и секунду. Я каждый день, когда ложусь спать, говорю спасибо Богу за то, что живы мои родные и близкие. Вы даже не представляете, как ценно это чувство осознания, что завтра будет новый светлый день без войны и всего того, что с ней связано.

– Что самое ценное для вас сегодня в жизни?

– Это моя семья. Я очень люблю своего сына Пашку, которому 11 лет. Я долго мечтала о детях, но родить получилось только в 30 лет. Сегодня я в нем души не чаю. Он – самая большая моя радость в жизни. Пусть Паша пока еще мал, но уже мечтает связать свою жизнь с бронетехникой. Я не мешаю, будь, как будет, все возможно, ведь жизнь длинная. Мы все сможем, все перетерпим, лишь бы только войны не было.

P.S. «Наталья – наш самый ценный квалифицированный сотрудник. Можно сказать так: где даже врачи что-то недосмотрят у ребят, она обязательно подскажет, на что молодым людям стоит обратить внимание. Она просто замечательный человек: всегда придет на помощь ближнему своему и выручит, если будет нужно. Вот вроде говорят, что незаменимых людей нет. Я с этим не соглашусь. Нам Наталью Геннадьевну никто и ничто не заменит. Вот таким, я считаю, должен быть настоящий медицинский работник, который занимается этим по призванию», – сказал «НГ» подполковник медицинской службы 31-й ОДШБ Олег Хадшин.

Наталия ШИШОВА

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.