Живая история в фотографиях. Что видит и показывает Владимир Ламзин

Спокойный, добродушный, уверенный в себе, профессионал своего дела. Это все о нашем фотокорреспонденте Владимире Ламзине.  Его и его работы прекрасно знают в Ульяновске. Совсем недавно он снова приехал «из-за ленточки». Это была четвертая его поездка в зону специальной военной операции.

Его работы регулярно публикует «Народная газета», при этом даже беглое ознакомление с фотографиями производит неизгладимое впечатление. Невольно опять же возникают ассоциации с событиями 80-летней давности, ведь именно на рискованной работе сотен фронтовых фотографов сформировался наш с вами, так скажем, визуальный ряд тех событий, а многие знаменитые снимки, вроде красного знамени над Рейхстагом, стали настоящими символами эпохи.

- С чего все начиналось и как вы оказались в зоне СВО? Насколько опасна работа фотографа во фронтовых условиях?

- Мне даже было как-то завидно, когда мои коллеги первый раз поехали «за ленточку», - вспоминает Владимир Николаевич. - У меня тоже было огромное желание поехать туда, поэтому как только директор ИД «Ульяновская правда» предложил мне присоединиться к группе, я без раздумий согласился. У меня возник только один вопрос: когда?

Конечно, все эти поездки связаны с опасностью, риском, но я привык к этому. В целом условия, конечно, не как в фотостудии. Как-то мы были у артиллеристов на точке, интервью брали. Поехали, когда уже стемнело, без света, фары нельзя зажигать. Впереди едва виднелся силуэт машины-проводника. Дорога разбитая, то и дело подпрыгивали на кочках. Доехали до лесополосы, вышли из машины, а там - темень. Я шел последним, едва поспевал. Зашли в лес: ветки деревьев бьют в лицо, под ногами ничего не видать. Наконец добрались до точки, до орудия. Нам разрешили подсветить немного бойца, с которым беседовали. Вот здесь несколько кадров сделал. Потом был выстрел. Вспышка, грохот, и потом опять темнота. Спрятались в блиндаж, а он еще недоделанный, там все сыпется, мыши бегают. Пошли обратно, видимо, немного не туда свернули, смотрим - на нас танк едет, мы бегом в другую просеку, там увидели наши машины.

- Через какие населенные пункты вы обычно проезжаете? Заметны ли изменения в жизни местных жителей Донбасса?

- Через пропускной пункт Изварино мы въезжаем на территорию ЛНР. Были в Лутугино, где восстанавливают город наши строители. Там, наверное, с советских времен ничего не делалось. Бросились в глаза новые тротуары. С некоторыми местными жителями удалось поговорить на улице. Они, конечно, довольны, что им сделали дороги, тротуары, дома возводят, МФЦ построили. А одна женщина сказала, что ее сын уже два раза отдыхал на каникулах в ульяновском детском лагере в районе Ундоров, ему очень понравилось.

Дети войны - это вообще особенная часть творчества. Дети Донбасса испытали и увидели такие ужасы, которые невозможно забыть никогда в жизни. И когда смотришь в их глаза, всем сердцем осознаешь и чувствуешь, что нельзя больше такое допускать, надо идти до конца бороться и добиваться того, чтобы подобное никогда не повторялось.

- Вы ощутили на себе быт военных?

- Наши бойцы располагаются по отдельным блиндажам по два-три человека. Как они говорят, сейчас другая война, не как Великая Отечественная, кучковаться нельзя. Дроны летают, и нам приходилось прятаться от них в укрытии. Канонады грохочут постоянно. Вот и в этот раз приехали в батальон, из машин только вышли - и пальба началась, по дрону стреляли. Мы побежали в блиндаж, где потом ночевали. Двум нашим курильщикам доверили следить за печкой-буржуйкой, рядом дров положили. Она согревала наш небольшой блиндаж и спасала от холода. Но наши два «кочегара» все же позволили ей потухнуть, заснули, дорога нас всех утомила. Под утро одни угольки тлели, но тепла хватило. Я успел ее сфотографировать, пока дрова в ней трещали.

- Все ли моменты, которые вам были интересны, вам удалось заснять?

- Нет, конечно. Во-первых, не все и не всех разрешали фотографировать. Вот, например, на ящике сидел боец, он с голым торсом, с наколками, на голове ковбойская шляпа, курит трубку. Рядом собака. Он дал ей палку, та вырывает. Во кадр! (Показал большой палец.- Ред.) И еще по свету хороший. А снимать нельзя. Я, конечно, немного нервничал. В другом батальоне молодой боец приехал из госпиталя, товарищ решил его постричь. Тоже была колоритная картинка. Но парикмахер попросил его не снимать. Оказывается, он своей матери сказал, что уехал на вахту, боялся, что в соцсети выложу, увидит. Но, если честно, ни одной фотографии сам в соцсети не закинул, только те, которые в газету пошли. А вот повар - успел его сфотографировать, когда он готовил, - поспорил, что уедет на СВО, друзья не верили, потому что у него пятеро детей, а он подписал контракт как доброволец и теперь отлично кормит наших бойцов. Нам тоже перепало. Этот повар в другом батальоне. Тоже нас всех накормил. Мы были в разных местах, и военных везде кормят хорошо, не похудеешь (смеется). И в каждом блиндаже обязательно есть чай, кофе, печенье, пряники. Все это приходит с гуманитаркой, и родные присылают. А с этим бойцом, у него позывной «Кальян», встречался дважды. Он из Коврово, представляешь, у него шестеро детей, многодетный отец. В 55 лет пошел добровольцем в зону специальной военной операции, два раза его отправляли в госпиталь с ранениями. Получается, он в третий раз вернулся «за ленточку». На гражданке был ювелиром, мотоциклы коллекционировал, у него их где-то 200 штук. Когда-то мотоспортом увлекался. Сейчас старший сын за его коллекцией приглядывает.

- На ваших фото, смотрю, не только бойцы… Это чья такая собака?

- У нее своя история. Это Лада, у нее была травма позвоночника. Наши солдаты ее вылечили, заплатив немаленькую сумму ветеринару. Но мой объектив ей пришелся не по нраву, облаяла (Владимир Николаевич по-доброму улыбнулся.)

- А это снаряд торчит из земли?

- Да, это неразорвавшийся снаряд. Такой вот памятник, очень опасный, находится за Дебальцевом. Местные о нем все знают и близко не подходят. Наверное, в этом году этому снаряду будет два года. Я его снимал и в 2023 году, во время первой своей командировки.

- СВО продолжается без малого три года, с исторической точки зрения это серьезный срок. Достаточно вспомнить, что Великая Отечественная шла четыре года. По-вашему мнению, в какой точке мы находимся сейчас и что будет дальше?

- Настроение у всех оптимистическое, все настроены на победу. Не встречали там таких, кто ныл, плакался. Конечно, никто не может сказать, как будет разворачиваться ситуация дальше. Но точно можно сказать, что когда закончатся поставки оружия, боеприпасов Украине, тогда стрельба пойдет на убыль. Жива вера, в подземном городе есть храмы, мечети, часовни. А когда все закончится, надо будет все восстанавливать. Ты посмотри, во что превратили вражеские снаряды Донецк, многоэтажные дома разрушены. Но люди там работают, женятся, рожают. Жизнь продолжается.

Среди фотографий Владимира Николаевича Ламзина нет-нет да и появляются пейзажные кадры: то лесопосадка, на которой сосны с золотистыми стволами устремляются в голубую высь, то луч солнца пробивает серую завесу туч и освещает поля и луга, то стая бакланов резко взлетает над водой, испуганная очередным гулким звуком. Это все напоминает о мирной жизни, которая когда-нибудь окончательно наступит и на той земле.

Сейчас Владимир Николаевич готовит выставку с теми фотоснимками, которые сделаны в зоне специальной военной операции. Их, кстати, накопилось уже более двух тысяч. Это живая история. Часть из них можно будет увидеть в дни празднования 80-летия со дня победы в Великой Отечественной войне.

Ирина АНТОНОВА

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и MAX.