Ульяновцы вспоминают: Не женщины придумали войну…

Вот уже 75 лет отделяют нас от суровых и грозных лет войны. Но время никогда не изгладит из памяти народа эти страшные годы. Горькую чашу пришлось испить в годы войны всем: мужчинам и юношам, ушедшим на фронт, получившим ранение или даже погибшим, защищая Родину; женщинам, заменившим мужей, отцов и братьев в тылу; детям, у которых было украдено детство.

Ох, и плохо бабам было
Лес валить, дрова возить,
Два бревна подняли - взяли,
Некогда сейчас тужить.
(военная частушка)

Моя семья, как и любая в нашей стране, имеет свои военные корни. Кто-то воевал, кто-то с утра до вечера не разгибал спину в поле и на ферме; кто-то трудился на заводах и фабриках. Но чаще других я почему-то вспоминаю рассказы о военном времени своей прабабушки, Касаткиной Татьяны Дмитриевны. Обычно бабушка отнекивалась: «Я ведь не воевала и блокадницей не была, и немцев у нас в деревне не было. Я как все, много нас таких было…»
Но вот кто-то затевал рассказ о военных тяжелых годах, и она не выдерживала…
 

Тяжелое детство
 

«У меня было тяжелое детство. Отец умер, когда мне было 5 лет. Я осталась с мамой, которая сутками работала сторожем в механическом цехе, где ремонтировали трактора и комбайны. Жили мы в Татарии, в селе Антоновка, или Бездна, как его раньше называли. Родственников в моем селе не было, помочь нам было некому. Старшая сестра вышла замуж и уехала в село Русский Юрткуль. Дядя и тетя жили в городе Горьком, их судьба мне неизвестна. Нам с мамой пришлось переехать в эти края».
 

Она задумывается и несколько минут сидит молча… Видимо, тяжело не только жить в те годы, но даже и вспоминать о них.
 

«Когда началась война, мне было 13 лет, столько, сколько сейчас вам», - продолжает свой рассказ она. Мы голодали и мерзли, не было дров, чтобы истопить печку. Ели траву. Коновник рвали мешками, потом его парили в чугунке. Когда я училась в школе, мне давали 200 граммов хлеба, так как у меня не было отца. Я старалась принести хоть чуть-чуть маме, но она отказывалась и тихонько говорила: «Ешь сама, не носи домой; ешь там, где дали».
 

Соседи часто варили щи из свекольной ботвы. У них была корова, и щи «белили» молоком. Глядя на то, с каким аппетитом они ели, я тоже просила маму сварить мне ботвинник, но без молока он был ужасно невкусный. Соседи были очень добрые люди. У них была большая семья, и им давали определенный паек продуктов. Иногда они кормили и меня».
 

Я невольно вспоминала недоеденный суп, кусочек хлеба, оставленный мной около тарелки, и мне становилось стыдно.
 

А между тем бабушка продолжала:
 

- Сажали картошку, но она давала плохой урожай. Некоторая оставалась невыкопанной в земле. Зимой она замерзала, а весной мы ее откапывали и ели. Из нее пекли картофельные лепешки. Не было ничего вкуснее этих лепешек… Летом снова собирали лебеду.
 

- Почему? - заинтересовалась я. - Ведь вы целыми днями работали в поле? Неужели ничего не выращивали?
 

- Все для фронта, все для победы! Это был не просто лозунг, это была наша жизнь, - тихо прошептала бабушка. 
 

«Носила я во время войны курточку, которую сшила мне соседка. На ногах лапти и ступни, а на голове мамин полушалок. Штанов не было, ходили мы в длинных юбках».
 

Я попыталась представить себя в этой одежде. И почему-то даже смеяться не хотелось, а какой-то ком подкатывал к горлу.
 

«После учебы я работала конюхом, ухаживала за лошадьми, которых потом забирали на фронт. За хорошую работу мне дали премию 800 рублей. На них я купила атласное одеяло и жакетку».
 

Баба Таня рассказывала обо всем так просто и искренне, что невольно рисовалась картина происходящего. Мне казалось, что я вернулась куда-то в далекое прошлое. Я чувствовала на губах горечь хлеба с лебедой, поеживалась от холода.
 

«Антоновка во время войны состояла из двух хозяйств: совхоза (государственного сельхозпредприятия) и колхоза. Лошадей берегли больше, чем людей. Кормили их овсом и сеном. Кони были элитные. До войны и после войны коневодство в селе Антоновка имело всероссийское значение. Коней даже отправляли за рубеж. Малую часть скакунов оставляли», - продолжала рассказ прабабушка.
 

Татьяна Дмитриевна работала на конеферме и чувствовала себя очень важным, ответственным человеком даже в свои 13 - 14 лет. Она и правда рано повзрослела…
 

«Но иногда так хотелось побыть девушкой: спеть, потанцевать, погулять с парнями! Хотелось иметь новое красивое платье, побегать в туфельках, сделать прическу. Редко, но мы все же собирались после работы, чтобы потанцевать, помечтать, каким будет село после войны, попеть песни, частушки…» - с грустью продолжала моя рассказчица.
 

Все для фронта и победы,
Все для милого дружка,
Одолеем хворь и беды,
Лишь броня была б крепка! - пела она тихим, хриплым голосом.
 

«Родственников на фронте не было, и письма ждать было не от кого. Но почтальона мы с мамой ждали, как и вся деревня. Долго обсуждали, кому пришло письмо-треугольник, а кому страшное письмо в конверте - похоронка»... Она закончила свой рассказ и горько вздохнула.
 

Сейчас моя прабабушка живет в селе Базарно-Мордовский Юрткуль, неподалеку от меня. Я часто хожу к ней в гости. Мне очень жаль, что не осталось ни одной фотографии того времени. На все мои расспросы, почему их нет, она неохотно отвечает: «Не до того было, деточка».
 

Моя бабушка не воевала, она была еще совсем девочкой, такой же, как и сейчас я. Но она тоже внесла свой маленький вклад в эту победу. Это и ее победа, ее праздник.
 

2020 год
 

75 лет, как нет войны. Уходят из жизни те, кто завоевал победу на фронте и ковал ее в тылу. Все меньше участников войны остается в живых. Уходят годы, что стали легендой. И мы, потомки тех, кто отстоял Родину, должны бережно хранить память о них, о каждом. Из этих маленьких эпизодов жизни каждого из них складывалась наша большая победа.
 

Герой не гибнет, умирая,
Двойная жизнь ему дана,
И эта жизнь его вторая
Бессмертной славою полна.
 

Полина Голубева, ученица 7-го класса Русскоюрткульской средней школы

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и MAX.