Раскопки ледникового периода, оползни и девушки. Чем интересовался геолог Глеб Рогозин

Фамилия Рогозиных в Симбирске в начале прошлого века была у всех на слуху. Сначала во многом благодаря Степану Степановичу Рогозину – учителю словесности в Симбирском городском училище, который известен в большей мере как садовод-сортоиспытатель. Немного позже фамилию прославили его сыновья – Глеб и Игорь, изучавшие геологию.

Глеб – старший сын Степана Степановича, прожил короткую, тяжёлую, но насыщенную событиями жизнь. Он родился 4 мая (по старому стилю) 1890 года в Симбирске, 130 лет назад.

У Глеба было восемь младших братьев и сестер. Семья проживала сначала на квартирах при городском училище, где служил отец, затем – в собственном доме по Завьяловскому спуску.

Глеб учился в Симбирской мужской классической гимназии. Будучи гимназистом, он вошёл в состав Симбирской группы РСДРП и стал её активным членом.

- Согласно воспоминаниям родных, среди близких товарищей Глеба были один из организаторов группы Валентин Владимирович Рябиков и будущий политкомиссар 2-го Симбирского полка Железной дивизии, геолог Дмитрий Ефимович Перкин, - рассказывает ведущий архивист Государственного архива Ульяновской области Антон Шабалкин. - Валентин Рябиков когда-то учился у Рогозина-старшего и был дружен с их семьёй. Степан Степанович Рогозин в автобиографии писал, что именно он способствовал в годы Первой русской революции приходу сына в стан социал-демократов: «…В 1905 г. старшему моему сыну-гимназисту было 15. Раз говорю ему: «Пойдем на митинг». «Нет, папа, боюсь, убьют», – отвечал он. Я знал, что через 3-5 лет он будет переживать кризис, сделается социалистом, но тогда может быть труднее переживать его. С другой стороны, и в 15 лет слишком рано, и он не осилит этого. Все же жалко было упускать случая, и при одном приходе ко мне Рябикова говорю ему: «Валентин, возьми к себе и просвети моего Глебку». Потом через несколько дней он опять зашел, хохочет и говорит: «Сидим мы и обсуждаем, где и как устроить забастовку, а Глебушка и говорит: «У моего папы много рабочих в саду, я живо устрою». Потом он действительно устроил, пригласил к себе в комнату трех рабочих-ребят, а я, чтоб дать ему раз навсегда почувствовать, что такое насилие, насилие над его идеями, взял да и вытолкал в шею всех забастовщиков…».

В письмах 1956 года к сестре Глеба Лидии Степановне Рогозиной Валентин Рябиков вспоминал о нём:

«Он был тогда в группе сочувствующих гимназистов и выполнял весьма опасные поручения комитета», «Какой он был тогда молодой и энергичный! Он не побоялся хранить 13 винтовок, изъятых нами из казарм, а это грозило ему каторгой! Какое поколение то было! Когда-нибудь люди будут становиться над их могилами на колени в знак благодарности за принесенные жертвы».

Это увлечение революцией вышло боком. В 1907 году Глеб Рогозин был привлечен к дознанию в качестве обвиняемого за участие в незаконном собрании в доме Татаринова. Дело было прекращено «за недостаточностью улик». Тем не менее за противоправительственную деятельность Глеба исключили из гимназии, впоследствии он сдавал экзамены экстерном.

15 пудов костей мамонта, носорога, быка и других ископаемых

Во многом жизнь Глеба определило знакомство с квартирантом - известным геологом и палеонтологом профессором Московского университета Павловым, основателем московской школы геологов, который поселился в доме Рогозиных на Завьяловском спуске для изучения склона и оползней.

Братья, Глеб и Игорь, называли Алексея Петровича «дедушкой».

 «…С дедушкой, когда он приезжал… я уже не расставался. Отвязаться от меня не было никакой возможности, несмотря на подзатыльники, а то и трепку от старшего брата. …В одну из наших поездок на Ундорский остров, …Глебом были найдены черепа доисторического человека. Эти черепа очень заинтересовали дедушку, и он захотел сам осмотреть место находки», - писал Игорь Рогозин.

Глеб Рогозин, 1910 год.

После окончания гимназии Глеб поступил на естественное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета.

«Летом 1912 и 1913 годов он изучал полезные ископаемые и их применение в Старозиновьевской экономии Карсунского уезда Симбирской губернии в имении графини А.Ф. Толстой. Известно и то, что в 1913 году в отдел геологии, минералогии и почвоведения Симбирского областного музея поступило 15 пудов костей мамонта, носорога, быка и других ископаемых животных ледникового периода, собранных Глебом Рогозиным близ села Ундоры, считавшегося учеными симбирским геологическим Римом», - строки из статьи Н. С. Корженевич, старшего научного сотрудника Музея «Конспиративная квартира симбирских большевиков».

В «Послужном списке» за 1922 год Глеб Рогозин писал о своей научной и педагогической работе довольно скромно:

«Состоял членом Симбирского областного естественно-исторического музея с 1909 года и секретарем редакции «Записок симбирского естественно-исторического музея» с 1912 г., работал при Музее геологии и минералогии Академии наук в Петрограде с 1912 года, служил делопроизводителем Комиссии по изучению естественных производительных сил России при Академии наук с 1916 по 1917 г.», «Составлял и собирал коллекции по природе Симбирской губернии с 1909 г. в С. обл. музее, в 1912, 14-м и 15-м гг. исследовал геологическое строение района Карсунского уезда, одновременно производил раскопки костей вымерших животных ледниковой эпохи на Волге близ д. Городищ Симб. уезда. Производил изучение и описание собранных коллекций в Музее академии наук с 1912 г. вплоть до мобилизации в 1916 г.».

Другой ценнейший вклад Рогозина в науку и историю отметил историк Сергей Львович Сытин:

«В 1915 году произошел крупнейший оползень волжского откоса ниже Нового Венца. В то время так называемое «Подгорье» было основательно застроено, и оползень наделал немало бед. Были повреждены и опоры строившегося моста через Волгу. Последствия оползня были запечатлены Глебом Степановичем Рогозиным в виде целого альбома фотографий, который в настоящее время хранится в Ульяновском краеведческом музее».

Письма для шести дам сердца

Ещё одной страстью Глеба Рогозина была увлечённость прекрасным полом. Блондин с голубыми глазами разбил сердца многих девушек в Симбирске и Питере. Об этом свидетельствует его переписка с барышнями.

- Только в семейном фонде Рогозиных, хранящемся в Ульяновском облгосархиве, встречаются письма за 1907-1922 годы от как минимум шести представительниц прекрасного пола, неравнодушных к Глебу, - продолжает рассказывать архивист. - Репутация сердцееда была у него с гимназической поры. Гимназистка Варя выговаривала ему за то, что он посмел «целоваться с Дардалионовой» и корила: «Вы блуждаете между гимназией, агитаторством и Большой улицей». А Глеб оправдывался: «Во мне есть два существа: одно доброе, хорошее, от которого происходят все мои идеи «агитаторства» и товарищества, другое дурное, оно находит на меня периодически… во время которого я сам себя очень плохо сдерживаю…». Курсистка Маруся отчитывала Глеба за легкомыслие и кипение страстей «животной натуры». А одна провинциальная барышня, обыгрывая имя «Глебушка», именовала его в письмах «Хлебушком», роняя на письмо слёзы…

Глеб Рогозин, 1916 год

Из армии в плен

В 1916 году Глеб Рогозин был мобилизован в армию. 1917 год он встретил в Петрограде. Согласно архивным документам, в это время Глеб Рогозин был членом комитета прожекторной роты и одновременно членом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. В сентябре 1917 года роту, в которой служил Рогозин, Временное правительство перебросило в составе инженерного батальона сначала во Францию, а затем на Салоникский фронт. За границей до них дошла весть о победе Октябрьской революции. Глеб наотрез отказался воевать против Советской России на стороне Франции.

«…В нашей роте предложили каждому избрать одну из 3-х категорий: I – на фронт без комитетов и с французской дисциплиной, порядками и содержанием; II – на работы в тылу с теми же и III – в Африку. Почти все русские, в том числе и я, оказались в Африке», - писал Глеб брату Игорю.

Дневник, который Глеб вел с 15 мая по 30 августа 1918 года, хранится в фондах Ульяновского областного краеведческого музея имени И.А. Гончарова. Научный сотрудник музея Н.С. Корженевич публиковала на страницах «Ульяновской правды» отрывки из него:

«Это, – как он описывает, – был от испанцев оставшийся каменный форт – крепость на мысу Средиземного моря, с 3-х сторон окруженный морем». Потрясает своим содержанием стихотворение Глеба, написанное им в камере-одиночке этого каземата, где он провел 11 месяцев.

…Туннель – полутемна,

В длину 3 шага,

В ней сыплется известь,

Песок с потолка,

Пол в ямах кирпичный,

Пылищи вершок,

Корявая койка

Из старых досок…

Живя в таких нечеловеческих условиях, голодая, надрываясь на сельскохозяйственных работах по 10 часов в день, Глеб очень тоскует о близких и о Родине. Не зная в деталях, что происходит в России, тем не менее, он верит в светлое будущее своей страны: «…как ни печально теперешнее наше внешнее и, пожалуй, внутреннее положение, но рассматривая все отсюда, все мы, здесь находящиеся, преисполнены веры и надежды, что свободная Россия с честью выйдет из выпавших ей страданий и событий, она растет и вырастет великой в самом недалеком будущем…».

Интересно, что будучи в плену, Глеб выступает перед пленными русскими солдатами с лекциями «Идеи плодоводства», «О кооперации», «О происхождении человека» и др. Уже тогда здоровье Глеба было сильно подорвано. В письмах к брату он признаётся, что «отощал сильно, иногда болит и кружится голова».

В октябре 1920 года после долгой дипломатической волокиты Советской России удалось вернуть своих солдат на родину. Вернулся домой и Глеб Рогозин.

«Когда он пришел домой, то отец не узнал его. Был он в грязной истрепанной форме французского солдата, в разваливающихся солдатских ботинках и крагах, обросший бородой и усами, с какими-то безумными глазами. Когда увидел, что отец не узнает его, бросился к нему… «Папа!.. это я, Глеб!» - вспоминал брат Игорь Рогозин.

- Оторванный столько лет от русской действительности, революционер-идеалист Глеб Степанович говорил то, что думал, - продолжает архивист. - А строящееся новое Советское государство было далеко до идеалов… По гнусному и нелепому доносу Рогозин был арестован. Удар для человека, столько лет рвавшегося из заграничных застенков на родную землю, был страшен. «…Значит жизни конец…», – писал Глеб из тюрьмы брату. Разобрались, отпустили, но счётчик смерти был уже запущен…

«Наступил голодный 1921 год, – писал Игорь Рогозин, – и без того надорванное здоровье брата не выдержало голодовки, и он заболел туберкулезом».

Тем не менее, как только ему стало полегче, Глеб Рогозин с головой ушел в работу. С 1921 года он заведовал кафедрой геологии и минералогии Симбирского государственного университета, а после его реорганизации возглавил аналогичную кафедру в Симбирском практическом институте народного образования. Студентам Рогозин читал курс кристаллографии и минералогии, а также прочёл в 1921 году курс геологии на Симбирских курсах мастеров разведочно-бурового дела. Часть лекций удалось распечатать на гектографе, как учебное пособие.

По-прежнему Глеб Степанович сотрудничал с отделом геологии народного музея, возглавляемого Павлом Яковлевичем Гречкиным. Несмотря на слабое здоровье, вёл геологические изыскания. Работал в «Косогоре» (комиссии по укреплению моста через Волгу и борьбе с оползнями Симбирского косогора). На Пальцинском острове на Волге обнаружил бедренную кость древнего человека – ныне она хранится в фондах Ульяновского областного краеведческого музея им. И.А. Гончарова.

Уснул и больше проснулся

Глеб Степанович Рогозин скончался 5 июля 1923 года.

12 июля 1923 года в симбирской газете «Пролетарский путь» был опубликован некролог, написанный Дмитрием Ефимовичем Перкиным:

 «5 июля с. г. умер от туберкулеза симбиряк геолог Глеб Степанович Рогозин. Умер незаметный труженик науки, поставивший себе задачу изучения родной Симбирской губернии, умер в самом расцвете сил – 32 лет.

Тем, кто работал с ним, кто учился у него, эта утрата слишком тяжела. Сколько упорства, настойчивости и сил было положено Глебом Степановичем к тому, чтобы научное исследование Симбирской губернии было поставлено на твердую почву. Симбирск главным образом ему и обязан, что в настоящее время имеем один из лучших естественно-исторических музеев в Поволжье. Усилиями Г.С. постепенно рос в маленьких комнатушках на Покровской улице областной музей, который теперь развернулся в просторных залах Гончаровского дома.

Только Г.С., один он, смог собрать вокруг музея нас, зеленую молодежь, воспитать в нас любовь к природе, любовь к музею, интерес к научной деятельности.

Из научных работ Г.С. по геологии Симбирской губернии особо интересны исследования: 1) в Карсунском уезде «инфузорной земли» (идущей для приготовления динамита), 2) в Симбирском уезде, около с. Ундор месторождений ископаемых животных Ледникового периода (при изысканиях в этом районе были найдены два черепа доисторического человека, имеющие громадное научное значение, эти черепа в настоящее время описаны акад. А.П. Павловым), 3) в Сызранском уезде известняков с. Ширяева и др.

<…> Никогда нельзя забыть того доклада, который он сделал по приезде в Симбирск на общем собрании городской организации Р. К. П. про ужасы алжирской тюрьмы.

С надорванными силами Глеб Степанович принимается рьяно снова за научную работу. Читает лекции в у-те, Чувино, работает в геологическом отделе музея, ведет геологические изыскания Симбирской горы.

Но организм не мог выдержать такой нагрузки, и болезнь приковывает Глеба Степановича к постели. Совершенно больной, он продолжает вести научную работу по изучению причин оползней Симбирской горы, обрабатывая материалы бурения. Работал не жалея сил, работал до самого момента своей смерти.

5 июля закончил обработку геологического профиля, после работы уснул и… больше не проснулся…»

Фото и информация Государственного архива Ульяновской области.

Главное фото -  портрет Глеба Рогозина написал Дмитрий Иванович Архангельский в 1921 году.

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.