Отряд текстильщиков. О судьбе симбирского крестьянина, боровшегося за светлое будущее

В 1918 году для борьбы с контрреволюционерами в Симбирске и его окрестностях был сформирован Красногвардейский отряд текстильщиков, основу которого составили бывшие рабочие суконных фабрик губернии. В мае соединение отправилось на подавление мятежа Чехословацкого корпуса. Об участнике тех событий – Хусаине Асадулловиче Аипове – рассказывает архивист Рената Ильязова.

Хусаин Асадуллович Аипов родился в селе Гурьевка Карсунского уезда (впоследствии часть Барыша). С 12 лет и до призыва в 1915 году в царскую армию работал в прядильном цехе местной текстильной фабрики. Служил в 244 полку в команде разведчиков. В июле 1917-го получил ранение на фронтах Первой мировой войны. После выздоровления вернулся в ряды рабочих Гурьевской суконной фабрики, где примкнул к революционному движению.

Основной производственный корпус Гурьевской фабрики

В мае 1918 года Хусаин Аипов в составе Красногвардейского отряда текстильщиков отправился в Самару, к железнодорожной станции Липяги, на подавление восстания чехословацкого корпуса. Сюда же были стянуты силы красноармейцев Самарского трубочного завода, латышские и матросские военные части. К концу третьего дня боя отряды Красой армии были отброшены к берегу реки Самарки. Переплыв ее, солдаты бросались в штыковую атаку с чехословаками. Но потерпели неудачу: многие были убиты и ранены, большая часть красногвардейцев попали в плен. Невольников, в числе которых оказался командир взвода отряда текстильщиков Х.А. Аипов, отправили в Чапаевск, а затем в Самарскую городскую тюрьму. Из воспоминаний Аипова: «Когда же нас вели в тюрьму, из окон высоких домов самарская буржуазия в колонну пленных красногвардейцев выплескивала помои и бросала камни. В Самарской тюрьме нас начали морить голодом, хлеба получали меньше 400 граммов, вместо супа нам выдавали какую-то баланду. Словом дело быстро дошло до того, что большинство красногвардейцев и большевиков Самары, которыми была переполнена тюрьма, начали пухнуть, некоторые на почве голода сильно болели и умирали. Рабочие Самарского трубочного завода требовали, чтобы улучшили питание пленных и заключенных в тюрьму рабочих и большевиков. Они решили отчислять для нас от получаемых ими пайков хлеба и других продуктов, но тюремная администрация не допускала. Только благодаря настойчивым требованиям коллектива трубочного предприятия, нам, наконец, стали выдавать в тюрьме хлеб».

Из билета Х.А. Аипова. 1919. Из фондов ГАНИ УО

В Самарской тюрьме, как отмечал Х.А. Аипов, красногвардейцы пробыли недолго. Когда началось наступление Красной армии на Самару, военнопленных отправили в тоцкие лагеря. После разгрома противника под Оренбургом, пленные красноармейцы были перевезены в Тобольскую городскую тюрьму: «[…] нас, кто мог мало-мальски двигаться привели на пристань, погрузили в трюм баржи и увезли по реке Иртыш. Мы не знали, куда нас везут. Через два-три дня нас привезли в Тобольск. Еле-еле выползли из трюма, а несколько тяжелобольных так и остались в трюме баржи. Привезли нас в Тобольскую каторжную тюрьму. Здесь трюм был заполнен политзаключенными работниками советских органов Урала и Сибири, мы сюда попали как за границу. Когда мы сидели в самарской тюрьме, было самарское правительство. А здесь в Тобольске мы уже оказались в ведении Омского правительства, где свои законы и свои деньги. Здесь нас считали политическими неблагонадежными элементами. Всем выдали арестантские билеты».

Билет арестанта, выданный на имя Х.А. Аипова. 1919. Из фондов ГАНИ УО

О своей роли в поддержке большевизма Х.А. Аипов говорил, что все время заключения он находился под подозрением, как большевистский агитатор. Несмотря на то, что прямых доказательств у администрации тюрьмы не имелось, многие знали, что Аипов был сочувствующим, поэтому ему поручались отдельные задания: передача установок как держаться на допросе, восстановление связи с подпольными большевистскими организациями, готовившими восстания в городе до прихода частей Красной армии. Не являются секретом и попытки добиться от заключенных информации о своих командирах, политических работниках, большевиках. За неподчинение следовали наказания. Согласно билету арестанта, 1 июня 1919 года Хусаина Асадулловича отправили в темный карцер на 36 часов, а позднее – 3 сентября того же года лишили прогулок на два дня. Относительно первого взыскания Аипов вспоминал, что получил его за разговоры во время прогулки с конвоиром-белогвардейцем в тюремном дворе. Последний был осужден военным трибуналом за связь с политзаключенным во время выполнения военных обязанностей. Судить конвоира увезли в Омск.

Через два месяца в Тобольской тюрьме взбунтовались заключенные. Предводителем восстания был бийский большевик Михайлов. «После подавления восстания из тюрьмы взяли около 15 человек подозреваемых, зачинщиков и руководителей восстания. Уже обратно в тюрьму они не вернулись. Судьбы заключенных так и осталась для нас неизвестны. В тюрьме был установлен строжайший порядок. Временно были прекращены прогулки. Из библиотеки была прекращена выдача книг, строго запрещалось иметь бумагу и карандаши. Часть раненных лечились в камерах скрыто от тюремных администраций. С ранеными, которые находились на лечении в тюремной больнице, врачи обращались грубо. Строгий режим продолжался 5-6 месяцев».

По мере продвижения войск Красной Армии к Тобольску тюремный режим смягчался. В конце августа 1919 года начались бои в окрестностях города, через несколько дней он сдался. Заключенных красноармейцев освободили, больных из тюрьмы на пароходах отправили в тюменский госпиталь, а после выздоровления им полагался трехмесячный отпуск. Только в конце 1919 года Х.А. Аипов вернулся домой, на Гурьевскую суконную фабрику.

Рената Ильязова,

Главный архивист отдела использования,

публикации документов и НСА

Государственного архива

новейшей истории Ульяновской области

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.