За что Райкина «полюбляли» зрители

Он может сыграть на сцене и на экране все. Трагедию, фарс, психологическую драму, фривольную комедию. Но если вы не слышали, как народный артист России Константин Райкин читает стихи, – вы многое не знаете об этом актере. Два часа поэзии от Райкина – так необычно открылся VI Международный кинофестиваль «От всей души». И хотелось слушать еще и еще… Также хотелось бесконечно говорить с актером о юморе, культуре, жизни.

Не бойтесь астероида!

– Юмор сегодня группируется вокруг «Камеди клаб» и «Уральских пельменей». Как вы к ним относитесь? И не исчезает ли нормальный юмор из нашей жизни?

– Нет, конечно. Более того, мне кажется в «Камеди клаб» или «Уральских пельменях» есть много талантливого и смешного. Когда есть чувство юмора, то любая жизнь дает повод для насыщения и удовлетворения этого чувства. Даже в самые мрачные времена. Возьмите Шекспира. Он даже в трагедии всегда вводит какой-нибудь комический элемент. Понимаете, как ни странно, я к сатире отношусь с небольшим увлечением. Потому что наше время такое конфронтационное, ядовитое и озлобленное, что мне кажется, просто рассмеяться лучше, чем рассмеяться против кого-то. Такой обостренный и озлобленный сатирический смех меня сейчас привлекает мало. Говорим, человечество может погибнуть от какого-то астероида. Да если так дела дальше пойдут, мы никакого астероида не дождемся. Он прилетит на пустую Землю. Самая большая опасность для человека – это человек. Посмотрите, что делается. Люди так ненавидят, возмущают, раздражают друг друга! Мир просто исходит ненавистью. Вот что очень тревожно. Поэтому юмор и смех добрый, неагрессивный мне больше по душе.

– Как думаете, над чем бы сегодня смеялся ваш отец Аркадий Райкин?

– Не знаю… Знаю, что в последние годы жизни во времена перестройки он был в большой растерянности. То, чем раньше занимался его театр, взяли на себя газеты, журналы, телевидение, получалась такая назывательная сатира. Отец понимал, что его жанр умирает и нужно переходить к чему-то другому. Переименовал свой театр. Он чувствовал время, понимал, что нужна смена палитры. А на что бы он ее сменил – не знаю. Может, на палитру драматического артиста...

Про борьбу с зеркалами

– Многие мероприятия в нашей стране сейчас проходят под знаком Года культуры…

– Не надо придавать большого значения этому странному понятию «Год культуры». Это какое-то недоразумение. Культура – вечное понятие, живущее столетиями. Это все равно что объявлять год честности или год порядочности. Вот сейчас объявим час культуры и перестанем ругаться матом. А через час я тебе скажу… Ну глупость! Надо больше денег на культуру давать. Это – душа, духовная жизнь нации. А ноль целых семь десятых на культуру от всего бюджета страны – это отражение приоритетов. Получается, культура на последнем месте находится. Как же так? Непростительная беспечность со стороны наших руководителей. Никакая экономика, никакая тяжелая промышленность не спасет страну бескультурную. Я пришел в общественную палату России, в том числе и для того, чтобы это мнение отстаивать. Я со многим не согласен из того, что вижу вокруг, как руководится и делается. Поэтому хочу попытаться изменить. Надежды мало, но какой-то процент все же есть. Не получится – ну что делать…

– Говорят, борьбу с бескультурием надо начинать с борьбы за чистоту русского языка. Вот мат в кино и театре запретили…

– Мне кажется, это глупая затея – запретить мат на сцене, в кино. Средневековье какое-то. Народ – это мат и междометия. Главная функция искусства – отражать жизнь. Получается борьба с зеркалами. А на зеркало неча пенять, коли рожа крива. Существуют во всем цивилизованном мире средства: деликатно ограничить, предупреждать, не пускать детей. Но как это взять и запретить? Вместо того, чтобы в жизни пытаться с этим бороться. А как тогда про войну ставить и снимать? А как про деревню? А как про город, про разные его социальные слои? Они на мате разговаривают! Это язык народа, ну так случилось, что же делать?! Искусству теперь лакировать и делать вид, что этого нет? А еще на сцене курить и пить нельзя. То есть кончайте говорить правду! В Госдуме что, матом не ругаются? Да никогда в жизни не поверю! И про них не снимешь фильма без сплошных «пи-пи-пи».

– Знаю, что за роль короля Лира вы получили много всяких наград…

– Да, много всякой фигни. «Золотых масок» там… Фигня такая сладкая, но она для мелкого самолюбия. К этому надо относиться опять с юмором, иронично. Перед искусством все равны. Ну что такое – «Лучший артист этого года»? Надо быть полным дураком, чтобы всерьез к этому относиться. Среди мастеров соревнований быть не должно. Соревнования – это удел подмастерьев. Замечательная поэтесса Вера Павлова сказала: «На Парнасе соревнований нет, они начинаются ниже». Где эти общие амперы, килограммы, сантиметры для измерения? Когда ты в офицерском составе – а я при всем своем самоедстве все-таки в офицерском составе, – уже нет соревнований. Есть квадратный сантиметрик, где я лучше умею делать свое дело, чем кто бы то ни был. Глупо же думать, что кто получил золоченую головешку Оскара, тот и самый лучший. Это мещанское отношение к искусству. Это все игры – приятные, стимулирующие…

Душа – вечна

– Как возник ваш моноспектакль «Самое любимое»?

– Он иначе еще называется «Своим голосом». Значит, от себя. Это тот случай, когда я никого не играю и не выполняю волю режиссера. Когда я сам ставлю на сцене, обычно не играю в своих постановках, потому что это очень ущербно, умаляет твои достоинства и как режиссера, и как актера. А здесь я делаю что считаю нужным. Говорю о себе (что тоже является самым любимым, и нечего скрывать), о профессии, читаю стихи. Это спектакль моей жизни, он вместе со мной развивается, играю это уже лет 40. И он абсолютно неузнаваемо меняется. Раньше он был гомерически смешным, зрители просто вываливались от смеха из кресел. Кстати, там почти не было сатиры – чистой воды клоунство, юмор, всякие этюды, зарисовки. И зрители меня за эти два часа «полюбляли» сильно. Потом стал читать стихи, очень сложные – Мандельштама, Заболоцкого, Самойлова, Пушкина. И когда получалось – это было самое лучшее место в спектакле, потому что полтора часа люди смеялись, а потом улетали совсем в другое поле. И удельный вес стихов все увеличивался.

– А почему вы нечасто читаете стихи с телеэкрана?

– Нельзя понять степень дарования артиста, не видя его вживую. Экран «экранирует» энергию, создает ложное ощущение, что ты этого артиста знаешь, потому что видел по телевизору. Сам я тоже обманывался. Например, думал, что я знаю Аллу Борисовну Пугачеву и мне понятна эта певица. И первый раз в жизни попал на ее концерт в Театр эстрады. Я был потрясен. Она размазала меня по стенке просто. Я как молодая сыриха – знаете, что это слово означает? Ну оголтелая – девочка-поклонница, а был уже достаточно известным артистом. Так вот побежал к Пугачевой за кулисы и не знал, как мне передать свое потрясение от нее. То, что на экране, это гербарий, он также обманчив: листаешь его и думаешь, что побывал в лесу. Лучше и меня – простите за такие высокие сравнения – слушать не по телевизору.

– Нужна ли сегодня такая программа, как «От всей души»?

– Нужна. В жесткое, компьютерное время чего-то все стесняются эмоций, про душу говорить. А маятник уже качнулся в эту сторону. Мат матом, но вот я приезжаю с поэтической программой в самые захолустные города и имею большой успех. Потому что люди скучают и по настоящей русской речи, и по душе, и по сердцу. Стесняются, а все равно к этому склоняются. Постесняются-постесняются и перестанут… Душа – вечна.

Татьяна Альфонская и Павел ШАЛАГИН

Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и Дзен.