Деревенские зарисовки. О чем можно поговорить на крылечке в ульяновском селе
Эти деды меж собой – сваты и свояки. Гости общие. Частенько приходилось за одним столом сидеть: дед Лексей с Васёной, Ондрей да Окся Клюевы, дед Сергей с Анюшей, Митрий Сидорыч один (его третью жену Нюру родня не жаловала).
Дедушка Яшин Петр Константинович в эту компанию не входил, но дружил он с Сергеем Ефимычем. Любили они поспорить, пофилософствовать о вере, придерживались разных взглядов. Один, как говорили, кулугур, другой искал истину в разных религиях. Остановился на «оцерквлении». Грамотным был, газеты читал. Внешне – ни дать ни взять Лев Толстой: седой, борода по грудь, окладистая, брови мохнатые, рубаха широкая под поясок, в холод – куфайка (фуфайка), портки под онучи, а на ногах в любое время года – лапти. Жили не врагами, но каждый крепко отбивал свои убеждения.
Дед Лексей, говорят, счетоводом в колхозе был. Детей до войны восемь голов. Самого младшего война забрала, а семеро живы – семьями обзавелись. В деревне, правда, две дочери, пятеро – по сторонам.
Дед высоченного роста, худощавый, веселый, азартный картежник. Были подобные любители, собирались в пожарке. Дым стоял коромыслом.
Пришлось и в артели поработать: ободья гнул, колеса делал. А в доме большая зад-няя изба представляла собой «три в одном»: здесь и чулан с печатью, за ней загородка для поросят, теленка, ягнят, и, казалось, все остальное пространство занимал стол, он же верстак. На полу – желтые кудрявые стружки. Дед любил мастерить детские санки, коляски на плоских деревянных колесиках: потом размалевывал какими-то красками. Готовили со свояком товар на карсунскую ярмарку. Грузили на телегу, везли с ночевкой, по пути добирались до места. Продавали. Возвращались с денежкой на хлеб (как повезет). На сызганский базар почаще попадали.
Дед Сергей работал в колхозе кузнецом. Попутно житейские заказы выполнял: кому – накладку, кому – пробой, кому – крючок, да мало ли в хозяйстве мелочей. Роста среднего, но жилистый, сильный. Жизнь научила разным ремеслам: он и лапти сплетет, и лохань изготовит, ступу, корытце выдолбит. Начинал с осени, приносили подшивать валенки. Дед готовил дратву: резкими, сильными движениями натирал суровые нити варом (гудроном). Бывало, от большого куска дед отделял внукам вар пожевать. В избе, у порога, – стульчик, колодки, стельки, на приступке – шило да острый ножик. «Оставляй, шабрёнка. Вот своим подошью, за твою возьмусь!»
Еще дед пчельник содержал. Когда качал мед, тогда уж проулком хоть не проходи: пчелы не щадили никого. Зато ребятишки знали, что дед Сергей обязательно их угостит, когда пчелы успокоятся. Бабка выносила нарезанный ломтиками ржаной хлеб, поливала медом и раздавала. А если доставались соты пожевать, то было просто наслаждение! На зиму ульи составляли в омшанник. Это, по сути, землянка, довольно глубокая, с накатом и ступеньками вниз. И зимой, и летом – приятная прохлада!
Хмельной дед Алексей по-особому проявлял свои чувства к жене: «Эх, Васёнка, дурыня ты у меня, дурыня!» Произносил многократно с теплотой, с внутренней радостью. Сам размягчался, глаза увлажнялись. А Васёна провожала его до лежанки.
Клюевы Ондрей да Окся – колоритная пара. Жили бездетными, но зато родни всякой – племянников, детей племянников – полно. Радушными были. Ни одни гости их дом стороной не обходили. Тут и угощенье было получше. Скотину, птицу держали – мясо, молоко, яйца свое, усад обиходовали и изба чистая, просторная. Тетка Окся много высевала тыквы, заготавливала семечки, сушила, поджаривала их в печи, рассыпала в шитые кисеты и щедро раздавала. Городские гости наделялись и грибами – солеными, сушеными, салом, мясом, маслом, готовыми валенками, носками, варежками (по желанию). Заказы принимали заранее.
А в застолье как весело с ними! Дед шутник был. Начнет байки рассказывать, компания оживляется: смех, гомон. Ну а песни заводили – аж душа таяла…
Приходите на крылечко к Марюшеньке. Посидим, поговорим вместе с Т. Сидориной. Телефон 8-937-874-89-63.
Читайте наши новости на «Ulpravda.ru. Новости Ульяновска» в Телеграм, Одноклассниках, Вконтакте и MAX.