Ужасно талантливо!

Есть в Екатеринбурге «Коляда-театр». Есть в том же Екатеринбурге театральный фестиваль современной драматургии «Коляда Plays», что нынешним летом проходил в 11-й раз. А в Ульяновске,  как известно истинным театралам, есть театр-студия  Enfant-Terrible, который покорил фестиваль своим спектаклем «Зимовье зверей».

 

Это стало отличным поводом для разговора - и не только о фестивале - с художественным руководителем Enfant-Terrible и режиссером спектакля Дмитрием Аксеновым.

 

Целиться надо в сердце

 

- Дмитрий, ваш театр не новичок на фестивальных просторах, но на «Коляда Plays» вы поехали впервые. Что почерпнули необычного и нового?

 

- Коллегия критиков абсолютно единодушно отреагировала на наш спектакль. Это было весьма приятно. На обсуждении спектакля все критики говорили подолгу, и мы услышали в свой адрес комплименты на любой вкус по поводу всех компонентов. «Досталось» всем. Очень хвалили актерский ансамбль - в спектакле заняты Татьяна Леонова, Ярослав Щедров, Виктор Конин, Елена Карасева, Наталья Ляхова, Илья Зызин, Наталья Забожко.

 

- Слышала, что один из критиков заметил, что неприезд на фестиваль Сергея Безрукова был с лихвой компенсирован приездом ульяновского театра...

 

- Я не коллекционер звездочек на свои погоны. Как только мы выехали из Ульяновска, у меня было хорошее предчувствие. Я особенно не бзиковал. И когда объявили нашу награду, некоторым показалось, что я знал все заранее. Как будто я недосточно бегал, прыгал и скакал. Так что в географии от Калининграда до Уссурийска театральный Ульяновск прозвучал как надо.

 

- Пьеса Елены Кисельковой, ученицы Николая Коляды, возникла в вашем репертуаре не случайно?

 

- Мы с Еленой знакомы, она приезжала к нам на фестиваль «Александровский сад». Не помню, кто из нас нашел эту пьесу в Интернете. Меня в театре все время уговаривают: давайте сделаем что-нибудь для детей или на Новый год. А я все время - не знаю почему - сопротивляюсь. Два года брали эту пьесу, читали, и я ее откладывал. На третий раз не было сил отказываться, или показалось, что пришло время, за что-то зацепился мыслью. Мы поставили его по нашим меркам достаточно быстро, и он зажил своей жизнью. Я никогда не думал, что это фестивальный спектакль...

 

- Не было такого прицела?

 

- Не-е-т! У нас его никогда нет. Фестивали есть, а прицела нет. Потому что думать о фестивалях, наградах и похвалах - это уже сбитый прицел. Целиться надо в сердце зрителю. Ну то есть - в сердце себе.

 

Сквозь одежды суеты

 

- Почему надо посмотреть «Зимовье зверей»?

 

- Потому что театр хочет, чтобы зритель смотрел этот спектакль. Я вообще думаю, что со зрителем на каждом спектакле что-то должно происходить. И он за этим идет в театр. Не для того, чтобы стать сильно умным, сильно проницательным, - ему это сто лет не надо. Зритель хочет что-то переживать, что-то чувствовать - то, чего не почувствует в магазине, на пляже, в кино со вкусом попкорна. Только в театре. Я считаю высшим достижением театра, когда на одном спектакле зрители одновременно и плачут, и смеются...

 

- Как я на вашем «Ване Датском»...

 

- Вот почему у Чехова - высокая комедия. Что это такое? А очень просто. Высокая комедия - там, где плачут. И когда - извиняюсь за высокий штиль - сквозь одежды суеты, времени, обыденщины, раздробленности на тысячи ролевых функций в нашей обывательской жизни удается пробраться и дотронуться до живого оголенного сердца, то зритель это чувствует. И ему хорошо. И это «хорошо» обволакивает. Ведь чем ценен театр? Он сию минуту изменяет конфигурацию мира. Театр работает не для денег и для наград, а ради вот этого соприкосновения с сердцем. Вот в эту секунду мир становится другим. Больше театр ни для чего не нужен. Все остальное - томление духа.

 

- Сегодня многие театры делают ставку на сценические эффекты - радость для глаз, но не для сердца.

 

- Можно наворотить все, что угодно. Сегодня даже средние театры имеют неплохое сценическое оснащение. Но это граната в руках обезьяны. Я все время вспоминаю «Принца и нищего» Марка Твена, как там Том Кенти государственной печатью колол орехи. Потому что не знал, что это за штука такая. А оказывается, у кого она была в руках - тот и король. Все это техническое оснащение и дыммашины - то, чем в театре колят орехи. Потому что денежки нужны, план, чтобы зрителей обработать, ободрать.

 

- Хочу увидеть ваш новый спектакль!

 

- Работаем, репетируем. Работа не очень скорая, она продолжается с 1999 года. Мы периодически возвращаемся к этому названию - «Пинежский Пушкин» Бориса Шергина. В 1999-м я нарисовал эскизы к этому спектаклю. В в конце сентября он выйдет. Через 18 лет. То есть замысел стал совершеннолетним.

 

«Они рвут меня на части»

 

Из скромности Дмитрий Аксенов не процитировал критиков вслух. Сделаю это за него.

 

Елена Соловьева: «Полное ощущение единения и командной работы, что очень редко встретишь сегодня на театре. Это производит отдельное и особое совершенно потрясающее впечатление. В актерской игре отмечу драматизм и психологизм, которых подчас не было и во взрослых фестивальных спектаклях. При этом все решено не лобово, а очень тонко».

 

Алексей Кокин: «Этот спектакль для меня - счастье. Я сам пребываю в поросячьем восторге от увиденного «скотного двора», и совсем не оруэлловского. В вашем театре до неприличия обаятельные актеры, владеющие продуманной пластикой даже в мелочах. Не могу не отметить и потрясающую игру, естественную настолько, что дети сразу в нее верят и моментально включаются. Театр не занимается столь популярным сегодня заигрыванием с родителями. Но спектакль не только держит детскую аудиторию и говорит на понятном ей языке, он смешон гомерически и взрослой публике».

 

Александр Панфилов: «Что вы наделали!!! Ужасно интересно! Ужасно пластично! Ужасно музыкально! Ужасно смешно! Ужасно иронично! Ужасно многопланово! Ужасно... Ужасно... Ужасно... Слов не хватает! Дмитрий, низкий вам поклон за вашу работу! Вы вернули мне пошатнувшуюся было веру в предназначение режиссера! Все ваши задумки и находки работали на зрителя, а не на постановщика! Об актерах. Любовался! С первой секунды и до последней! Нет, даже не до последней! Дня два ходил как «пришибленный»! Я стараюсь по второму разу не ходить на виденные спектакли. Здесь надо раз пять сходить на одну постановку, чтобы полнее «пропитаться». Весь актерский состав настолько органично вписался в свои роли, что полное впечатление - они просто рождены только для этого спектакля! Этих людей я вижу первый раз! И они «с полуслова» рвут меня на части! Ужасно талантливо!».