В рамках ежегодной акции УМВД России по Ульяновской области «Журналист на страже закона» корреспонденту «Народной газеты» представилась возможность побывать в рейде с сотрудниками патрульно-постовой службы полиции и увидеть, с чем им приходится сталкиваться практически ежедневно.

«А ведь у меня через полчаса день рождения», - посреди ночи вдруг говорит прапорщик полиции Дмитрий. Сегодня он и старший сержант Раиль патрулируют ночные улицы Ленинского района. 

Тихая ночь. Ленинский район. В принципе довольно спокойный, но вызовов все-таки хватает: из года в год по одним и тем же адресам. По одним и тем же причинам. Вот и первое сообщение по рации: «Адрес такой-то. Напился муж». Ну что тут может быть интересного?

По цепи кругом

- Да это Руслан (имена изменены), мы с ним старые друзья, - грустно смеется сержант Раиль. - Я работаю в полиции пять лет, и пять лет практически еженедельно жена в ночь вызывает полицию.

По памяти полицейские приезжают к нужному подъезду. Код от домофона знают наизусть. Скорее для приличия надевают бронежилеты - ну что пьяница может сделать? Поднимаемся на четвертый этаж.

Хозяйка, немолодая женщина, знает обоих патрульных. Приглашает в небогато обставленную квартиру и сообщает: «Вот он, опять напился. Заберите, пусть протрезвеет». Руслан сидит перед банкой крепкого пива со стеклянными глазами и слушает шансон. По квартире ходит его 20-летний сын. С такими же глазами и в той же кондиции. Пили, узнаем от совершенно трезвой хозяйки, вместе. Только сын не буянит.

Дмитрий тяжело вздыхает и начинает заполнять бумаги. Раиль уговаривает Руслана выключить музыку и пройти в машину. С энной попытки все-таки получается.

- Знаешь, - обращается ко мне старший сержант, - мы сейчас доставим его в отделение, отпустим через три часа (больше по закону держать нельзя), а потом она вызовет нас опять. Он вообще-то человек интеллигентный. Когда не пьет. Вот только пьет он все больше и больше. На моих глазах постарел, обрюзг. А знаешь, что самое страшное? Сын растет таким же.

В мрачное пророчество верить не хочется. Пока едем в отделение, думаем о своем под истошные крики и плач пьяного задержанного.

Комната раскаяния

- Отпустите меня, мне завтра с утра на ярмарку, - вырывается из помутненного разума задержанного трезвая мысль. - Это все жена виновата. Сдала меня.

Старшина Николай - помощник дежурного - пытается поговорить с Русланом. Мол, «дел пьяным наворотишь, посиди тут, протрезвей и иди домой». Помимо нашего героя в отделении еще полдюжины задержанных. Все - под градусом.

На скамейке рядом с Русланом - два уже смирившихся со своей судьбой алкоголика. Глядят на «новенького», достают из-за пазухи перчик и предлагают «снять тоску». Впрочем, «антидепрессант» быстро отбирает помдеж. «В отделении пить собрались!» - снисходительно отчитывает задержанных. Потом переводит взгляд на меня - лишнего человека в гражданском: «Ты же трезвый вроде? Новенький. За что задержали?». Объясняю, что журналист. Кажется, старшине давно хотелось выговориться:

- Я знаю каждого из них поименно. Большинство преступлений и административных правонарушений в нашем районе связаны с алкоголем. Люди теряют человеческий облик и под влиянием горячительного нарушают закон. Отсидев в отделении короткий срок и получив извещение об уплате штрафа, они снова продолжают пить. Вытрезвителей нет, судьба их никому не интересна - даже близким. Парадоксально, но порой мы - единственные с кем им удается поговорить.

- Коль, а можно выпить? - с акцентом голосит задержанный, обращаясь к старшине. Они тоже все до единого его знают по имени. - Ну можно?

- Шайтан-воду не пей. Отрава! Тебе мулла что говорил? - пытается объяснить алкоголику на его языке старшина. - Тебе не стыдно так жить, Абдулов? У тебя ведь еще есть шанс...

Оказывается, товарищ Абдулов провел несколько лет в колонии-поселении. Там он не пил совсем. Стал добропорядочным человеком. Читал Коран. Но, когда оказался в большом городе, все началось сначала.

Тем временем Раиль и Дмитрий заполняют бумаги. А вот Руслан пытается самостоятельно покинуть отделение. Заметив это, Николай берет его под руки и заводит в камеру. Впрочем, не закрывает ее - все-таки мужик не преступник.  Спустя пару минут Руслан в камере раскаивается - начинает рыдать, называть себя животным и стремительно трезветь. Но нам пора продолжать патрулирование. Оставляем его.

Темная ночь…

Вызовы следуют один за другим. Вот компания, распивающая водку в подъезде. Полиции объясняют: «У нас умер друг». Позвольте, это повод нарушать закон? Поняв, что протокола избежать не удастся, начинают пугать: «У нас друзья в УМВД, в вашем руководстве, не будет протокола, выведут через центральный ход!». Забегая вперед, скажем: не вывели, не замолвили слово...

А вот пьяница, шагающий безо всякого направления по улице. Говорить не в состоянии. Объяснить где живет - тоже. В отделении мирно засыпает. И слава богу!

Еще один молодой человек под градусом: пил в «Молоке», говорит, украли кошелек и документы. Заявление писать отказывается, но просит полицейских подбросить до Нового города. Где же он шашечки-то на патрульной машине увидел?

…Еще одна пьяная компания. Потом - следующая. Тихо едем сквозь темную ночь. И вдруг, как гром, вызов: «Опять к Руслану». Подъезжаем к уже знакомому дому, с которого началось наше путешествие. Раиль грустно улыбается: мол, я же говорил.

За пару часов в отделении Руслан протрезвел, и его отпустили домой. По дороге он взял пива, чтобы лучше спалось. Потом - еще. До жены опять добрался в невменяемом состоянии. Лицо ее к нашему приезду выражало бессилие и отчаяние.

- Поехали, друг. Закрываем, - сообщает Руслану прапорщик Дмитрий. - Сегодня домой ты уже не вернешься.

Жена смотрит на него со слезами на глазах. Наверное, они любили друг друга. Сын спит пьяным в комнате.

Изнанка

Старшина Николай встречает своего недавнего «пациента» с горькой досадой: «Только ведь протрезвел! Только ведь объяснял ему! У него же планы на выходные были». Пьяных в отделении стало на порядок больше. Подъездной компании выписали штраф, Абдулов ушел в неизвестном направлении. Товарищи с «фанфуриком» спят.

- Сложно работать с таким контингентом и не пропускать через себя увиденное, ведь на глазах рушатся судьбы - и порой не одного человека, а целых семей, - печально произносит старшина. - А самое страшное - бессилие. От того, что ты не можешь взять их за шкирку и заставить не пить. Понравилась тебе изнанка города, журналист? 

Они живут без солнца, и мы живем без солнца.

«Без солнца» - это из Максима Горького. Он так планировал назвать пьесу «На дне». Выезжаем на улицу. В городе холодно. До рассвета несколько часов. Дмитрию  во время дежурства исполнилось 30 лет. Через несколько часов он и Раиль напишут рапорта, сдадут оружие и отправятся к своим семьям - оба женаты. Руслан проснется в отделении и вспомнит, что его ждет семья на ярмарке. Вернее, ждала.

А автору материала останется только подвести итог: не становитесь частью этого ночного мира. Нечего там делать. На дне бутылки - холод, разочарование и рухнувшие мечты. На дне бутылки - мир без солнца.

Андрей ТВОРОГОВ

Читайте свежий номер "Народной газеты"